Виктор Кресс в "Большой политике": "Томск первым в России принял концепцию инновационного развития экономики"

27 Фев 2006, 21:56

ТАЙГА.info публикует интервью с томским губернатором Виктором Крессом. Оно взято известным – бывшим новосибирским, а ныне московским – журналистом Михаилом Калужским специально для журнала «Большая политика». В его мартовском номере вы сможете прочитать полную версию интервью.

Справка – Особые экономические зоны

В январе 2006 года правительство России и шесть субъектов Федерации подписали соглашения о создании особых экономических зон (ОЭЗ). Особые экономические зоны технико-внедренческого типа будут созданы в Санкт-Петербурге, Москве, подмосковной Дубне и Томске, зоны промышленно-производственного типа появятся в Липецке и Елабуге (Татарстан). Деятельность по созданию ОЭЗ начинается уже в этом году. Закон об особых экономических зонах, который вступил в силу с началом 2006 года, предусматривает таможенные и налоговые льготы для компаний-резидентов этих зон. Кроме того, создание особых экономических зон будет финансироваться и из федерального бюджета.

Справка – Виктор Мельхиорович Кресс

Виктор Кресс – один из долгожителей российской политики. Виктор Кресс родился в 1948 г. в Костромской области, окончил Новосибирский сельскохозяйственный институт и в 26 лет стал директором совхоза «Родина» Томского района. Он был первым секретарем Первомайского райкома КПСС и директором областного объединения «Сельхозхимия». В 1990 году он стал председателем Томского областного Совета народных депутатов, а в конце 1991 года он был назначен на пост главы Администрации Томской области. На должность губернатора он был избран в 1995, 1999 и 2003 годах. Виктор Кресс – кандидат экономических наук, почетный профессор Томского университета, автор нескольких книг, президент футбольного клуба «Томь», почетный гражданин Томска.

Воспев индустриализацию Западной Сибири в романе «День второй», Илья Эренбург написал про город, в котором были основаны первые в Сибири университет и технологический институт: «Пятилетка обошла Томск, и Томск умирал». Революция обошлась с Томском жестоко – бывший губернский центр, основанный на 99 лет раньше Петербурга, в глазах новой власти выглядел слишком «белым», и потому большевики сделали новой столицей Сибири не имевший истории Новосибирск, положив начало негласному соперничеству, длящемуся до сих пор. Но и Эренбургу было очевидно, что пятилетка – слишком короткий срок для того, чтобы выносить приговор, и буквально на той же странице «Дня второго» было написано: «Томск мог умереть, но в Томске был университет».

В 1944 году Томск стал областным центром, но его образ крупнейшего научного центра по-прежнему не был укоренен в общественном сознании. Это не изменилось и в конце 50-х, когда слова Ломоносова «Российское могущество прирастать будет Сибирью и Ледовитым океаном» неожиданно стали, говоря языком современной политики, «национальным проектом», а советские ученые поехали за туманом и за запахом тайги.

История того, сколько стоило создание Сибирского отделения Академии наук в лесу под Новосибирском, пока не написана, но шестидесятническое очарование образом «физика», открывателя тайн и преобразователя мира и пафос новизны сделали Академгородок символом передовой советской науки. Ни у кого не возникало сомнения, что герои повести Василия Аксенова «Золотая наша железка» и фильма Михаила Ромма «Девять дней одного года» работают именно в новосибирском Академгородке.

В новосибирский институт ядерной физики водили школьные экскурсии и приезжали ученые со всего мира. А под Томском, закрытым для иностранцев, был построен город, закрытый даже для томичей – там производили обогащенный уран. Начиная с 60-х Томская область стала одним из главных центром западно-сибирского нефтяного бума.

Но Томск продолжал называть себя «Сибирскими Афинами» и имел право на этот образ. Социальная структура этого города не имеет аналогов, из 508 тысяч томичей около 90 тысяч – студенты. Томск вернул себе право называться лидером отечественной науки в ситуации, когда исследования и внедрение имеют точную цену. В конце прошлого года Томск стал одним из четырех (вместе с Москвой, Петербургом и Дубной) победителей федерального конкурса на создание особой экономической зоны технико-внедренческого типа, то есть освобожденного от таможенных пошлин места встречи науки и бизнеса. В Томске говорят, что у региона появилась своя национальная идея, а журналисты пишут про «Силиконовую тайгу».

О том, что значит для Томской области победа в федеральном конкурсе и о том, как будет развиваться этот регион, корреспонденту «БП» рассказал губернатор Томской области Виктор КРЕСС.

– Томская область выиграла федеральный конкурс на создание особых экономических зон в жесткой конкуренции – были поддержаны 4 заявки из 29. Что вам помогло – успешное лоббирование, связи в Москве, опыт?

– Полагаю, что члены конкурсной комиссии и эксперты увидели в заявке Томской области больше реальных предложений, а не прожектов, как в других заявках. У нас в области – и, пожалуй, мы стали первыми в России - несколько лет назад была принята стратегия инновационного развития региона, предполагающая переход к экономике, основанной на технологиях.

– Стратегии и концепции – это то, что сегодня легко создается и легко забывается.

– Для нас это не просто бумага. Уже сегодня в Томской области создана, хотя и не полностью, необходимая инфраструктура – технологические центры, учебные и научные учреждения, и мы продолжаем ее развивать, например, создаем венчурный фонд. Весь проект был бы невозможен, если бы не томские университеты, на которые мы опираемся.

– Для российской высшей школы несвойственно прямое участие в бизнесе.

– Это еще одна важная особенность Томска. На базе многих университетов мы уже создали малые инновационные предприятия, бизнес которых постоянно растет. При Томском университете систем управления и радиоэлектроники создан и уже работает первый в России студенческий бизнес-инкубатор. Достаточно сказать, что если в целом экономика области растет на 12-15 проц. в год, то инновационные предприятия показывают темп роста не ниже 30 проц. ежегодно. Есть компании, которые каждый год наращивают объемы, и многим из них тесно в рамках тех помещений и мощностей, которые они используют.

– Чем сегодня занимаются инновационные компании в Томской области?

– Это разработка и производство технологий, которые обычно называют «наукоемкими». Спрос на программное обеспечение, компьютерные технологии, современные системы связи и электронику постоянно растет. Например, в компании «Микран», которая производит телекоммуникационную аппаратуру, сегодня триста работающих, а 9 лет назад это предприятие начиналось с 4 человек. Мы сильны не только электроникой и информационными технологиями. В последние годы в Томской области активно развивались нанотехнологии, то есть технологии изготовления микроскопических изделий. Есть удачи в области биотехнологий, а это прямой вклад в пищевую промышленность. Вот почему в нашей заявке на конкурс содержалось предложение работать по трем направлениям: интернет-технологии и электроника, новые материалы для промышленности и нанотехнологии, биотехнологии.

– Не станет ли выстроенная вами зона городком для избранных? Как вы избежите конфликта интересов между старым и новым городом?

– Создание особой экономической зоны вовсе не значит, что мы сосредоточимся только на наукоемком бизнесе и перестанем всерьез заниматься городом и областью. Мы достаточно четко представляем, как будем развиваться до 2020 года. В стратегии социально-экономического развития области есть десять приоритетных, или, как мы их еще называем, «золотых» проектов – по некоторым работа уже идет, к некоторым мы только приступаем.

– Десять – и все приоритетны?

– Конечно, главный проект – это технико-внедренческая зона. Но есть и другие очень важные для города и области проекты. Например, деревянная архитектура Томска не только культурное достояние, но и главное средство привлечь в Томск туристов. Было бы глупо не попытаться зарабатывать на этом деньги. Но если развивать туризм, надо сохранять и реставрировать памятники.

– Сил на все хватит?

– Мы прекрасно понимаем, что только в Томской области не наберем необходимое количество предприятий, которые будут работать в технико-внедренческой зоне. Значит, надо привлекать и российские, и зарубежные компании. Что мы и начали делать еще в период работы над заявкой. Понятно, что потенциал Москвы, Московской области и Санкт-Петербурга хорошо известен, а Томская область для многих – неизвестная величина. Не стоит забывать, что вплоть до 1990 года Томск, один из центров военно-промышленного комплекса, был закрыт для иностранцев. Для многих стран и компаний Томск открывается только сейчас.

Мы стараемся рассказать о Томской области по всему миру. У нас, к примеру, уже побывал посол Сингапура. Интерес к томской технико-внедренческой зоне проявляют в Ирландии. Особенно нами интересуются в Германии и Франции. Французский посол недавно был в Томске, и мы договорились, что в посольстве в Москве пройдет презентация Томской области для французских предпринимателей. Честно говоря, нет дня, чтобы к нам не обращались с предложениями.

– Томская область в последние годы воспринималась в первую очередь как нефтедобывающий регион, бюджет которого формировался преимущественно за счет налоговых отчислений ЮКОСа. «Дело ЮКОСа» на вас отразилось?

– С точки зрения бюджетной политики – нет. Наоборот, часть средств от налоговых претензий, которые предъявляются компании ЮКОС, попадает и в бюджет Томской области. В прошлом году наполняемость бюджета была очень солидной – никогда такого не было.

Однако есть опасность, что эта ситуация скажется в будущем – если ничего не предпринимать. Объемы добычи падают, в прошлом году почти не было инвестиций. Поэтому мы интенсивно работаем с руководством «Томскнефти» (дочерняя компания ЮКОСа), и в этом году ситуация с инвестициями должна улучшиться. Но чтобы компенсировать падение результатов «Томскнефти», мы решили работать с месторождениями на правом берегу Оби, и ведем там геологоразведочные работы. Если это даст ожидаемые результаты, то у нас появляется шанс на конкурсной или аукционной основе привести в область другие нефтяные компании, тем более что они уже у нас начинают появляться.

– То есть вы ищете новый ЮКОС?

– Нужно честно и прямо сказать, что большинство самых крупных и лакомых месторождений еще с советских времен – у «Томскнефти». Но есть ведь и мелкие месторождения. Да, когда цена за баррель была 7–8 долларов, они никого не притягивали.
Другое дело сейчас, в эпоху таких сумасшедших цен. Даже месторождение с объемом добычи в миллион тонн является экономически выгодным, тем более если оно расположено рядом с коммуникациями. И мы вместе с Министерством природных ресурсов проводим аукционы на наши месторождения, и к нам приходят новые для региона нефтяные компании. Раньше мы называли их «мелкими недропользователями», но теперь я бы назвал этот термин неточным. В прошлом году добыча на малых месторождениях по отношению к 2004 году удвоена. В этом году мы удвоим или утроим добычу по отношению к 2005 году, и это будут не сотни, а миллионы тонн. Я был бы рад, если бы на территории Томской области появлялись новые компании. ТНК-ВР, например, или «ЛУКойл». Почему нет?

– Томские средства массовой информации с видимым удовольствием говорят о том, что в результате создания технико-внедренческой зоны Томск станет российским Кембриджем. Но в Кембридже – что в британском, что в американском – можно не только заниматься наукой и зарабатывать, но и тратить деньги. Кроме того, до каждого из Кембриджей достаточно просто добраться. У Томска – другая репутация.

– Пока другая. Но мы видим эти проблемы и стараемся их решать. Конечно, в первую очередь нашему аэропорту нужно придать статус международного. Важно, чтобы у пассажиров была возможность выбора перевозчиков, чтобы к нам летала не только авиакомпания «Сибирь». Над этим мы тоже работаем – еще год назад «Сибирь» была монополистом на томском направлении, а сейчас летают три авиакомпании. Нужно построить вторую дорогу от аэропорта в Томск, которая бы вела напрямую к технико-внедренческой зоне, где будет построен микрорайон на 40 000 жителей, элитные школы и учреждения культуры.

Мы понимаем, что технико-внедренческая зона – не только технократический проект. Это повод и способ создать новое лицо Томска, построить новые развязки, новые улицы, места отдыха. Мы начали все это делать, готовясь к празднованию 400-летия Томска в 2004 году. Когда празднование завершилось, я судорожно думал, какую же идею нужно найти, чтобы двигаться дальше. Сначала пришла идея пригласить в Томск российско-германский саммит – и он должен состояться в конце апреля. Следующей идеей была технико-внедренческая зона, и мы выиграли конкурс, доказав серьезность наших претензий на лидерство в образовании и науке на российском уровне.

Полную версию интервью читайте в мартовском номере журнала «Большая политика»