"Коммерсантъ" о детях-инвалидах Бийска

Сердца без порока

Дом ребенка – это самое аккуратное здание в городе Бийске. Здесь живут дети-сироты и те, от кого отказались живые родители. Здесь живут и четверо ваших крестников. В прошлом году читатели Ъ оплатили им операции, связанные с пороками сердца. Дети еще слишком маленькие, чтобы выразить свою благодарность. Но пусть вам будет просто приятно узнать, что одна из девочек уже живет у приемных родителей в Испании, а еще на двоих ребятишек есть кандидаты-усыновители. И все ваши крестники здоровы.

Последний раз мы писали о сиротах из Бийска 31 августа 2005 года. Бийский дом ребенка отправил тогда в Томский кардиоцентр пятерых детей с пороками сердца. Томичи прислали спецмашину, нашли сиделок. Операции прошли успешно. Осенью дети вернулись домой. Дом ребенка – это действительно их дом. Его заведующую Любовь Бузунову малыши называют мамой. И когда стайкой приходят конфеты клянчить, и просто так.

Возвращение после операции было триумфальным. "Томск, о`кей!" – сражал всех встречавших таким заявлением двухлетний Андрюша Соболев. И еще долго отказывался признаться, что выучил его по дороге в машине Томского кардиоцентра. А Алена Фликова, вообще-то русая, вызвала всеобщую зависть ярко-рыжим цветом своих волос. Оторопевшим воспитателям объяснили, что после процедур на голове у девочки оставались пятна йода. Вот их и решили скрыть с помощью красящей пенки для волос. Не в последнюю очередь потому, что у Алены и других детей на вечер возвращения была запланирована пресс-конференция для местной прессы. Помощь читателей Ъ имела на Алтае огромный резонанс.

Прошел почти год. Ваших крестников в доме ребенка осталось четверо. Но не подумайте плохого: Алену Фликову удочерили. Она теперь в Испании, и у нее все хорошо, в том числе и со здоровьем.

Годовалой Кристине Голомедовой местные врачи не давали и нескольких месяцев жизни: уж больно порок был тяжелый, она задыхалась. И вот прошел год, я сижу на корточках перед Кристиной. Она в красивом платье и с разноцветными бантами на косичках. Показывает любимую игрушку и очень доверительно сообщает, что это Касон. Я улыбаюсь ей и думаю, что она, конечно, доживет до дня, когда научится выговаривать имя Карлсон, и мультфильм этот посмотрит, и Астрид Линдгрен прочитает. Да и еще много чего увидит и узнает.

Кирюшу Селина визит корреспондента Ъ совершенно не обрадовал. Да и кто бы обрадовался корреспонденту Ъ, если ради него тебя снимают с горшка, заставляют отвечать на всякие глупые вопросы, показывают картинки и требуют сказать, что на них изображено. Кирилл молчал как партизан, и если бы умел выговаривать: "Без комментариев", то, поверьте, только это бы и выговаривал. Мальчик поднимает футболку, и я вижу в середине грудной клетки тонкий послеоперационный шрам. С возрастом он станет незаметнее и будет молчаливого Кирюшу украшать. Как настоящего мужчину.

С Андрюшей Соболевым пообщаться не удалось: он простудился, и его на пару дней определили в бокс под наблюдение врачей. Такие правила. А вот с Андрюшей Алексеевым мы познакомились, я бы сказал, внезапно. Этот упитанный и жизнерадостный мальчик запустил в меня совсем не мягкой игрушкой. Это, напомним, тот самый ребенок, которого один раз уже усыновляли, а потом вернули с формулировкой, что он слишком много ест, но при этом только худеет.
"Это матрешка",– объяснил он на случай, если я не понял, чем именно он в меня запустил. И предложил дружить.

Я решил не спорить.

На Андрея Алексеева и Кирилла Селина уже есть кандидаты-усыновители. Не беспокоятся в доме ребенка и об остальных прооперированных. Потому что теперь они здоровы. И в каждом новом посетителе готовы узнать маму или папу.

АНДРЕЙ Ъ-КОЗЕНКО, "Коммерсантъ", 16 июня 2006

На фото: Кирюша Селин, Кристина Голомедова и Андрюша Алексеев спустя год после операции. Андрюша Соболев в кадр не попал -- лежал с простудой