"Smart Money": В 2025 году китайцы станут одним из народов России

21 Июн 2006, 14:47

Россия 2025: Гонка стратегий

После двух мировых войн, противостояния двух сверхдержав и короткой интермедии под названием Pax Americana человечество вступило в эпоху цветущей сложности. Вместо одного центра силы — шесть, индустриальный пояс человечества сместился с Севера на Юг. Россия вписалась в глобальное разделение труда, создав надгосударственный союз с Европой и наладив “импорт” людей из Китая.

В 1990-е гг. Петр Мостовой работал в команде Гайдара: приватизировал Россию и одно время отвечал за регулирование рынка банкротств. Сегодня он адвокат и лоббист, председатель “Круглого стола бизнеса России”. В последней своей ипостаси он приложил руку к либерализации валютного регулирования.

Мостовой слишком опытен, чтобы попасться в ловушку “инерционного” прогнозирования, когда еще не случившееся и неизвестное — всего лишь продолжение вектора, протянутого, скажем, из 1950 г. Для него будущее — это не река, которая течет в раз и навсегда проложенном русле, а пучок сценариев и вариантов. “Мои сверстники хорошо помнят главный пример исполнившегося социального прогноза: "Учение Маркса всесильно, потому что оно верно!" — улыбается он. — Но ведь оно казалось всесильным и верным только потому, что миллионы людей были нацелены на его реализацию и пролили за это моря крови, своей и чужой. А другие миллионы боролись, чтобы прогноз не сбылся, и в конце концов доказали, что учение не всесильно и не верно!”

ЭКОНОМИКА XXI ВЕКА

“Недолгий однополярный мировой порядок неизбежно сменится многополярным, и к 2025 г. в "высшей лиге", скорее всего, окажутся США, Европа, Китай, Япония, Россия и Индия”, — прогнозирует Мостовой.

В ближайшие десятилетия ход истории будет определяться перемещением индустрии из старых развитых стран в новые, ближе к источникам природных и трудовых ресурсов. Основные индустриальные площадки будущего — Китай, Индия и Иран в Азии, Бразилия и Чили в Латинской Америке.

И страны бывшего СССР, добавляет Мостовой. “СССР был индустриальной страной, здесь есть вся необходимая инфраструктура, а производственные мощности максимально приближены к природным ресурсам”, — отмечает он. Россия будет игроком мирового масштаба на металлургическом рынке и в ядерной энергетике. “У нас самая экономичная и производительная технология разделения изотопов, — отмечает эксперт. — А если мы станем мировым лидером по утилизации и обеззараживанию ядерных отходов, это превратит ее в регулятор развития всей ядерной энергетики и промышленности”. Неплохие перспективы у российского энергетического машиностроения. Но главный ресурс России — это люди. “У нас управлять производством могут местные квалифицированные кадры, наша система образования при правильной постановке дела прекрасно сможет обеспечивать будущее всего индустриального мира”, — констатирует Мостовой.

В глобальной экономике сложится причудливый симбиоз двух партнеров-соперников — Китая и Америки. “Скоро целые сектора потребительского рынка развитых стран будут заняты китайской продукцией, но Китай по-прежнему будет зависеть от импорта сырья и, вероятно, навсегда останется страной, зависимой от создателей новых технологий”, — полагает Мостовой. Он обращает внимание на наблюдение историка Джозефа Нидема: до XVII в. в Европу из Китая приходило большинство технических новшеств, а после — ни одного. Вот и современные китайские корпорации стараются поскорее впитывать инновации, которые производит остальной мир. “И это правильно, поскольку интеллектуальные продукты производят в основном постиндустриальные страны, прежде всего США, — объясняет Мостовой. — И это замкнутый цикл: если американцы хотят иметь на своем рынке, все более зависимом от китайской промышленности, должное разнообразие и качество потребительских товаров, они вынуждены будут снабжать китайцев своими технологиями и образцами”.

Европа, постепенно отстающая от США в качестве производителя новых научно-технических идей, останется, по Мостовому, центром формирования эстетики потребительских товаров. “На этой базе может сложиться аналогичный контур разделения труда, хотя сбалансировать его труднее”, — отмечает он. И это предопределит уязвимость европейской экономики и общества.

СТРАТЕГИИ РОССИИ

“Имперская” риторика, нарастающая в стране, кажется Мостовому малопродуктивной. “Многим хочется вернуть все утраченное, — констатирует он. — Неясно только, что мы выиграем от этого”. На взгляд Мостового, более продуктивен интеграционный сценарий, при котором несколько стран, сохраняя полный суверенитет, централизуют некоторые государственные функции. Кроме Евросоюза такую модель реализовали Объединенные Арабские Эмираты и Малайзия.

Куда интегрироваться России? Присоединение к ЕС решительно невозможно: изначальная цель этого союза — избежать рецидивов войны на европейском театре, а значит, есть естественные пределы его расширению. Не войдут в единую Европу и Украина с Турцией, поскольку “сценарием это не предусмотрено”.

А вот в возникновении интеграционной оболочки “поверх” России и Евросоюза Мостовой не видит ничего невозможного. Другое дело, что к реализации этого сценария Россия должна хорошенько подготовиться. Для начала — избежать искушения госкапитализмом. “Примерно треть жизни я посвятил попытке создания в Советском Союзе государственного капитализма в недрах социалистической системы, — вспоминает Мостовой. — В итоге я понял, что госкапитализм неэффективен в принципе. Декларируемые государственные интересы представляют собой только ширму, которая не позволяет понять, в чьих интересах принимаются решения при управлении государственными компаниями — самих компаний или личностей, принимающих эти решения”. В такой мутной воде эффективной экономики быть не может, “поскольку интересы корпораций, от которых зависит благополучие всей экономики, легко приносятся в жертву личностям”. Впрочем, и упование на “невидимую руку” кажется Мостовому ребячеством. Экономическую систему приходится порой волевым усилием сталкивать с опасной черты, а для такого воздействия необходим Политик — “Франклин Рузвельт, Маргарет Тэтчер, Иосиф Сталин, Дэн Сяопин”.

Мегаинтеграцию России и ЕС будет стимулировать рост экономической взаимозависимости. “Уже стало очевидным стремление к энергетической интеграции, нужно только преодолеть стремление европейских стран контролировать Россию”, — рассуждает Мостовой. Планируемое слияние Arcelor c “Северсталью”, выход “Газпрома” на конечного европейского потребителя и допуск европейских энергетических компаний к разработке месторождений в России — все эти шаги работают на сценарий большой интеграции. Через несколько лет, допускает Мостовой, вполне может возникнуть “межгосударственная панъевропейская нефтегазовая компания”. “Это будет один из самых существенных факторов политической жизни на данном пространстве, подготавливающих его дальнейшую всестороннюю интеграцию”, — прогнозирует Мостовой.

Что, впрочем, не значит, что обе головы российского орла должны непременно обратиться на Запад. Интеграция на Восток, с Китаем, — тоже перспективный вариант. “Китай нуждается в наших природных ресурсах и технологиях, а мы — в китайских людях, — рассуждает эксперт. — Считается, что это угроза. А если так не считать?”

Без импорта рабочих рук богатой ресурсами России не обойтись. “Как ни совершенствуй технологию добычи полезных ископаемых, она остается трудоемкой, поэтому необходимо привлечение дополнительных трудовых ресурсов со стороны”, — отмечает Мостовой. Страхи перед “китаизацией” Сибири ему совершенно чужды. “Это только у себя в Поднебесной китайцы поглощают пришлые этнические группы, а в Америке или Австралии, где живет безумное количество китайцев, они, напротив, сохраняют обособленность своих общин”, — размышляет он. Словом, страхи надуманны: китайцы, по выражению Мостового, “крайне неэкспансионистская нация”.

Мультикультурность всегда была отличительной чертой и силой Российской империи. “Это сейчас мы становимся нетерпимыми, когда нам кажется, что все нами помыкают, а мы ни на что не влияем, — воспаряет над рутиной Мостовой. — А в будущей великой России, реально влияющей на все происходящее между Атлантическим и Тихим океанами, китайцы тоже станут нашим народом”. Русские китайцы? Звучит неплохо.

Владимир Федорин, "Smart Money", 19 июня 2006