"Русский Newsweek" о экспансии китайцев на Алтай
Прокати-ка нас, Чжао, на тракторе!
Арбузы в алтайской Арбузовке стали расти только после прихода китайцев. Над словом «экспансия» тут смеются, но что делать с наплывом приезжих, не знают
Не то чтобы китайского предпринимателя Чжао Чжанцай прямо обворовали. Просто 15 млн китайских юаней (около $1,5 млн), вложенные им в российские агрофирмы «Арбузовка» и «Лебяжье» (на их базе он создал новое хозяйство «Алтай»), «растворились». Вместо них обнаружились долги по зарплате за несколько месяцев, кредиторская задолженность в 8-9 млн руб. и полный обвал нынешней посевной.
Как так получилось, выяснить не удалось — синий уазик Александра Чеснокова, в прошлом председателя сельскохозяйственного производственного кооператива (СПК) «Арбузовка», а затем управляющего «Алтая», обдал нас выхлопом и был таков. Таким необщительным Чесноков, говорят, стал после того, как весной из управляющих его попросили. «Обидели его китайские инвесторы, недоверием своим обидели. Сами управлять не умеют, а русскому человеку не доверяют», — дает свою версию замглавы Павловского района Анатолий Куренинов, в чьем ведении находится Арбузовка. «Беда нам с этими китайцами», — горестно вздыхает чиновник.
Правда, словосочетание «китайская экспансия» вызывает у алтайских чиновников смех. «Чушь! Может, это и будет лет через 10, а экономическая прибыль — вот она, сегодня», — говорит Эдуард Кербер, глава Баевского района, в котором агрофирма «Вань-Юань Плотава», принадлежащая китайцам, спасла от банкротства четыре деревни. «Никакой экспансии нет», — вторит коллеге Анатолий Куренинов.
Чжао Чжанцай (Петя) и Ли Шу Лин
Между тем по оценкам Федеральной миграционной службы (ФМС) в России уже около 2 млн выходцев из Китая — легальных и нелегальных трудовых мигрантов. В 2005 г. ФМС выдала разрешение на работу 160 000 граждан КНР. Это на 60 000 больше, чем в 2004-м.
Виктор Ларин, китаист из Владивостока, много лет изучающий «российскую китайскую проблему», утверждает, что большинство опрошенных им мигрантов намеревается «открыть или расширить свой бизнес в России», и лишь небольшая их часть надеется заработать тут денег, чтобы начать собственное дело в Китае.
Еще в 2001-2002 годах, согласно исследованиям Международной организации по миграции (MOM), половина нелегалов из-за Амура предпочитала работать «набегами» — от одного до четырех месяцев, около 30% задерживались в России самое большее на девять месяцев, и лишь 17% предпочитали постоянную работу. В то же время, по утверждению социологов MOM, самая многочисленная на тот период армия нелегалов — из Азербайджана — как раз трудилась на постоянной работе. Но картина изменилась: китайцы сегодня по численности вышли в России на второе место среди трудовых мигрантов. В Алтайском крае 418 граждан Китая имеют официальное разрешение на работу — это 28,4%. Больше только узбеков — 553 (37%). Конечно, если сравнить эти цифры с 2,6 млн коренных алтайцев — это капля в море. Но поток мигрантов из-за рубежа ежегодно увеличивается в крае на 1200-1500 человек.
Чем привлек китайцев именно Алтай — непонятно, но за неполные три года здесь появилось сразу несколько предприятий с китайским капиталом: швейная фабрика по производству тары «Вань-Юань», мельница в Благовещенском районе и уже упоминавшиеся агрофирмы «Алтай» и «Вань-Юань Плотава».
«Алтайский край имеет не очень большую границу с Китаем», — начинает объяснять замначальника управления сельского хозяйства краевой администрации Владимир Казанин и расстилает на столе карту. Общую границу, однако, не обнаруживает. «Кажется, республика Алтай с ними граничит», — смущается Казанин. Но уже через минуту он со сталью в голосе вещает о том, что «на нашей земле должны трудиться наши люди». Правда, признается, что пока в глаза не видел китайцев на алтайских полях.
«Тух-тух, тух-тух, и так четыре дня», — изображая стук паровоза, ведет пальцем по своей карте из Харбина до Барнаула совсем юная на вид Лю Хуэй Хуэй, выпускница переводческих курсов из Харбина. отрепанная карта Советского Союза висит на стене сельского клуба в Арбузовке. Здание выкупили китайские инвесторы — Чжао Чжанцай, на родине он был главой сельской администрации, здесь просит называть его просто Петей, и «Миша» — Чжан Чжундао, владелец угольного разреза.
Когда они вместе с переводчицей Лю и еще тремя десятками рабочих приехали сюда год назад, деревня встретила их надписями на стенах: «Китайцы, вон из Арбузовки!» Читать по-русски еще никто не умел, а Лю решила не переводить. Рабочие взялись за дело — высадили виноград, арбузы, которых, кстати, в Арбузовке сроду не видали, капусту, свеклу. На полях же и жили, с весны до поздней осени — настоящий дом возвели за неделю, не времянку какую-нибудь. На китайскую лозу приезжало любоваться начальство — цокало языком: даже в личной усадьбе главы администрации района, виноградовода-любителя, такой лозы не было.
Теперь начальство снова цокает языком. «Залезли мы с Мишей и Петей в такие дебри, что теперь не знаем, как выбраться. Управленцы из них никчемные», — ругается, сидя в кабинете, замглавы Павловского района Куренинов. Это он про пропавшие $1,5 млн. Ли Шу Лин, жена Пети, плачет, сидя в просторной и пустынной комнате бывшего сельского клуба. Переводчица Лю передает нам ее слова: «Мы не знали, что здесь так воруют. И не можем найти того, кто ворует».
Чеснокова, к моменту приезда китайцев уже несколько лет нескладно правившего «Арбузовкой», предприниматели наняли из-за кадрового дефицита. По словам Ли Шу Лин, он-то и довел хозяйство до долгов. Но есть и те, кому повезло больше.
Господин Ли Лу, представитель Пекинской строительной компании и директор ткацкой фабрики в алтайском городе Камень-на-Оби, считает, что если китайцы заселят какой-либо район, «это однозначно повлечет подъем экономики».
Дунгане - китайцы, переселившиеся на Алтай из Казахстана, живут без удобств, прямо на своих огородах
Господин Лу (48 лет, но выглядит моложаво; белоснежная рубашка, светлые брюки) рассуждает обо всем этом, закинув ногу на ногу. Вокруг — пока разрушенные стены, а над головой на самодельной полке —коньки и хоккейный шлем: к игре его пристрастил русский сокурсник в Харбинском медуниверситете. Минувшей зимой Ли Лу даже выступал в краевых соревнованиях, где команда из Камня-на-Оби заняла почетное 3-е место. «В Канаде, гражданином которой я являюсь, и в других развитых странах уровень конкуренции очень высок, а в России все только начинается, и это удобное время для начала бизнеса», —говорит Лу.
Он приехал в Алтайский край (где, по его выражению, «много пшеницы и много мельниц») два года назад — строить ткацкую фабрику, шить мешки под зерно. Сегодня это цех на 1500 кв. м, здесь трудятся 70 рабочих из местных и пять мастеров — граждан Китая. Оборудование исключительно китайское. На одном из станков висит объявление: «Здесь шпульки без нитки и мешки нельзя поставить. Нельзя выбирать шпульки. Брать целый мешок шпульки подряд. Первое нарушение — штраф 100 рублей. Второе — увольнение». Смысл этого загадочного послания тем не менее русским рабочим понятен. Станок, который мастер из Пекина ремонтировал до этого каждый день, теперь не ломается.
Китайцы расстраиваются, что нельзя повесить объявление для сотрудников таможни или других государственных структур. У строительной компании, собственника ткацкой фабрики, во владении находится ООО «Вань-Юань Плотава» — это бывший СПК «Плотава», куда входит четыре деревни и который китайцы купили на стадии банкротства. Выплатили сельчанам двухгодовую задолженность по зарплате, еще 7 млн руб. налогами. Увезли в Китай пробы земли и воды. Два года изучали, подсчитывали, пришли к выводу, что алтайская почва хороша для овощеводства — основного занятия китайцев. Не рассчитали только «труднопроходимость» российской таможни, которая уже четыре месяца держит (за это время уже и посевная кончилась) тракторы, сеялки, пленку для парников, отправленные из Пекина в алтайскую деревню Плотава. «Проверяем документы», — отвечают им на телефонные звонки в таможне.
«Мы от администрации благодарны китайцам, мы не побоялись, и вот результат», — патетически говорит начальник Баевского района Эдуард Кербер. «Вот Султан, у него национальность нерусская, и он решил вкладывать деньги в район, — продолжает Кербер. — И какая у него вообще национальность, мне все равно! Может, благодаря именно ему школа в Покровке не закрылась. Было 32 ребенка, а сегодня 47, и половина из них приезжие!»
Султан Масанов — управляющий ООО «Вань-Юань Плотава», красивый молодой человек 36 лет. Он — китаец, дунганин, родом из Казахстана. Под Плотавой живут 40 семей дунган, прямо на огородах, где растят овощи, в землянках. Работают от рассвета до заката. «В России не развито овощеводство, а это наше основное занятие», — говорит Султан. Всего три года назад его хозяйство вылезло из долгов, а сегодня может позволить себе бесплатно снабжать овощами школы и детдома. Глава района Кербер жалуется, что прибыли пока нет, но признает: зарплату в Плотаве, которую не платили до этого два года, выплачивают теперь регулярно. На следующий год в Плотаву планируют приехать еще 50 дунганских семей — «султанат» развивается.
Вот и Петя с Мишей несмотря ни на что на следующий год намерены привезти с родины еще 84 рабочих. «Я им такое разрешение на трудовую деятельность устрою! Я приезжаю в Арбузовку, а они врассыпную», — сердится Куренинов. «Видимо, нелегалы среди них тоже есть», — делает глубокомысленный вывод чиновник.
Самый простой способ пересечь российско-китайскую границу — получить туристическую визу. Таможенная служба России утверждает, что с 1997-го по 2002 г. число въезжавших к нам китайцев держалось в пределах 450 000 — 480 000. Скачок произошел в 2002 г., после того как наши страны согласовали документ, облегчающий групповые турпоездки. В результате в 2004 г. в Россию въехали уже 800 000 китайских граждан. Из них, по оценке Ростуризма, лишь 200 000 действительно прибыли за впечатлениями. В этом году, по расчетам экспертов Ростуризма, ожидается уже 1 млн китайских туристов. Сколько из них настоящие, не знает никто.
Владивостокский китаист Виктор Ларин утверждает, что свыше 60% китайцев, постоянно живущих на Дальнем Востоке, в той или иной степени владеют русским языком. «Это значит, что они прочно ориентированы на российский рынок», — утверждает он.
«Вань-Юань» в переводе означает «истоки». То есть все только начинается. «Лет через 20 основное население здесь будет наше», — сказал как-то один из менеджеров «Вань-Юань Плотавы» главе администрации. Последний тогда промолчал.
Лилия Мухамедьярова, «Русский Newsweek», 13 августа 2006
Фото Андрея Кобылко («Русский Newsweek»)