Журнал "Smart Money" об истории "Сибирского делового союза": Санитары Кузбасса

23 Окт 2007, 17:24

Как, используя знакомство с Аманом Тулеевым, создать холдинг с годовой выручкой $1 млрд

Кредо Владимира Гридина — если губернатор тебе помогает, ты ему тоже помогай

Такое бывает только в Кузбассе. Весной прошлого года Новолипецкий меткомбинат (НЛМК) потратил $99 млн на покупку компании «Прокопьевскуголь», а год спустя продал ее муниципалитету Прокопьевска… за 1 (один) доллар США. Владелец НЛМК Владимир Лисин не захотел тянуть убыточную компанию, а закрывать шахты и увольнять работников запретил губернатор Аман Тулеев.

Теперь шахтами «Прокопьевскугля» управляет местный холдинг «Сибирский деловой союз» (СДС) — губернатор попросил. Выполнять такие просьбы в Кузбассе не отказываются. Не хочешь нести убытки — ищи в себе таланты антикризисного менеджера. СДС, впрочем, не привыкать. Эту аббревиатуру в Кемерове знает каждый. Аэропортом владеет «СДС-аэро», местную водку разливает «СДС-агро», новые жилые кварталы строит «СДС-строй». В городе Березовский СДС владеет разрезом «Черниговец», одним из крупнейших в Кузбассе. Когда федеральным чиновникам нужно показать, как добывают уголь, их возят на «Черниговец». Вице-премьер Сергей Иванов был здесь пару месяцев назад, на Дне шахтера. Посидел в кабине «БелАЗа», получил неизгладимое впечатление.

Скажете, типичная региональная структура, пользующаяся особым расположением губернатора? Все так, да не совсем. «Аман Тулеев — авторитарный политик, который не дает преференций бизнесменам. Напротив, бизнесу любого уровня Тулеев диктует жесткие социальные обязательства: по уровню зарплат, сохранению рабочих мест», — свидетельствует директор Агентства региональных исследований Ростислав Туровский.

РОДОМ С ЖЕЛЕЗНОЙ ДОРОГИ

Президент СДС Владимир Гридин и не скрывает, что знаком с Аманом Тулеевым с 1982 г. Гридин тогда работал дежурным инженером на ТЭЦ Кузнецкого меткомбината. Однажды по просьбе знакомых он помогал ремонтировать котельную на железной дороге. Там молодого специалиста-коммунальщика и заметил Аман Тулеев, в ту пору начальник Новокузнецкого отделения Кемеровской железной дороги. Он пригласил Гридина возглавить Новокузнецкую дистанцию гражданских сооружений, то есть, по сути, все коммунальное хозяйство железной дороги. Общаясь по работе, постепенно сдружились.

В начале 1990-х их пути разошлись: Тулеев занялся политикой, а Гридин подался в бизнес. Первая его компания называлась «Сибторгсин» (второй и третий слоги — сокращение от «торговля с иностранцами», как в 1930-е гг.). Затем была малоизвестная «Н. М. К. Лтд». «Эта фирма экспедировала примерно 100 000 т металла и угля в месяц, из них 5000 т сами продавали на экспорт», — вспоминает Гридин. Об этом бизнесе стоит рассказать подробнее. На Западе под экспедированием подразумевают организацию перевозок. В России 1990-х это была скорее торгово-экономическая схема. В условиях кризиса неплатежей процветал бартер, а железнодорожники отказывались везти уголь и металл без предоплаты. Платить металлургам и угольщикам за их продукцию напрямую было рискованно: деньги с их счетов могли автоматически списать в счет задолженности перед налоговиками или энергетиками. Поэтому тариф за большинство предприятий оплачивали экспедиторы — фирмы с чистыми счетами. Им же проще было привлечь кредит, к примеру, взяв предоплату с иностранных покупателей металла.

Все небольшие экспедиторские фирмы в середине 1990-х работали через крупных экспедиторов. главными из них были «Трансрейл» и «Петра», которые привлекали кредиты и оптом выкупали объемы перевозок у МПС. Под крупные объемы МПС предоставляло им низкие тарифы — со скидкой до 15% к базовому прейскуранту.

В каждом регионе «Трансрейл» создавала региональный филиал или выбирала партнера и через них перепродавала тариф местным экспедиторам. Купить ставку напрямую у МПС было невозможно. «мини-трансрейлы» были по всей стране. В Кузбассе таким партнером была компания Гридина. «работали с ними по договору, — говорит Гридин, — покупали у них ставку, и все».

СМЕНЩИКИ МИКОМ

Тогда же Гридин познакомился с Михаилом Федяевым, главой кемеровского представительства компании «МирИнвест», принадлежавшей известному предпринимателю Вадиму Варшавскому. Союз Гридина и Федяева, по сути, также стал результатом политики Тулеева.

В 1997 г. Тулеев стал губернатором Кузбасса. Вскоре он объявил войну группе МИКОМ братьев Живило, которая к тому времени почти монополизировала экономику Кемеровской области. МИКОМ контролировала Новокузнецкий алюминиевый завод, Кузнецкий меткомбинат и сразу три крупных угольных предприятия — «Черниговец», «Междуречье» и «Прокопьевскуголь». C таким набором активов компания вела себя дерзко: отказывалась финансировать социальные проекты Тулеева и продвигала своих людей в региональный парламент. Но недооценила политический вес Тулеева. В течение 1999 г. он буквально выдавил МИКОМ из области.

Частью драматических событий вокруг МИКОМ стал приход СДС на разрез «Черниговца». Михаил Федяев, исполнительный директор «МирИнвеста» по Кемеровской области, купил 13% акций «Черниговца» у менеджеров разреза. Гридин тогда работал в московском офисе «МирИнвеста», занимаясь экспедированием. «Так мы и сошлись, — улыбается он. — У меня был опыт продаж, а у Федяева — акции “Черниговца”, с которыми ничего нельзя было сделать».

Вокруг акций разреза шли суды, а менеджмент и финансовые потоки «Черниговца» контролировались МИКОМ. Гридин и Федяев стали наращивать свой пакет, развернулась PR-война. Профлидеры «Черниговца» на пресс-конференциях рассказывали о попытках незаконного захвата предприятия «полукриминальными структурами, которые были созданы под патронажем вице-премьера Н. Аксененко и “красного” губернатора А. Тулеева». В ответ губернские СМИ опубликовали копию «секретного протокола», из которого следовало, что директор действует в интересах Живило в обмен на 30-процентное участие в прибыли разреза. В итоге 22 декабря 1999 г. при поддержке кемеровского ОМОНа Федяеву и Гридину удалось «зайти» на «Черниговец».

Ситуация на предприятии была непростой: бартерные расчеты с энергетиками, изношенное оборудование, долги по зарплате. Для решения проблем нужны были живые деньги. И тут Гридину повезло: он повстречал турецких бизнесменов, интересовавшихся российским углем. В Турции слабо развито газоснабжение (тогда и «Голубого потока» еще не было). В печках жгли низкокачественный местный уголь, зимой Стамбул стоял в дыму. Турецкое правительство потребовало перейти на уголь более высокого качества. Где его купить? В Ростове-на-Дону? «Кузбасские энергоугли — самые высококачественные, — отрезает Гридин. — У нас содержание серы 0,3-0,4%, а у ростовских — 1,5-2%».

ТРАНСПОРТНЫЙ МАГНАТ

Везти уголь, правда, было далековато: Кузбасс — в центре страны. Проблему решили губернатор Тулеев и тогдашний глава МПС Николай Аксененко. В 1998 г. они подписали соглашение о сотрудничестве, по которому на перевозки из Кузбасса в адрес российских портов устанавливались исключительные (пониженные) тарифы. Перевозка угля до Туапсе стала стоить $11 за 1 т вместо прежних $30, делавших экспорт невыгодным.

«За это Аксененко и Тулееву памятник надо ставить, а не таскать людей по прокуратурам!» — кипятится бывший замначальника Западно-Сибирской железной дороги Виктор Величко, принимавший участие в разработке новых тарифов. Величко, ныне гендиректор «СДС-Маша», до сих пор не может забыть опыт общения со следователями Генпрокуратуры: в 2004-2005 гг. он проходил свидетелем по уголовному делу Аксененко. Исключительные тарифы — «злоупотребление служебным положением» — были одним из обвинений против главы МПС.

Пониженным тарифом из Кузбасса между тем могла пользоваться не только «Трансрейл», но и другие экспедиторы. Гридин понял, что ему нужна собственная транспортная компания и немедленно создал «Новотранс» и торговую компанию Mir Trade. Сейчас Mir Trade — третий по величине экспортер российского угля (10 млн т в год) после SUEK AG (25 млн т) и KRU Trade (20 млн т).

В начале 2000-х экономика начала подниматься, и экспедиторы как просто финансовые посредники перестали быть нужны. Зато у МПС стало не хватать вагонов под перевозку растущих объемов металла и угля. В рамках реформы МПС был взят курс на создание частных операторских компаний с собственным парком вагонов. «Новотранс» Гридина получил лицензию оператора одним из первых. Вскоре были созданы особые тарифные условия для частных операторов: МПС выделило в тарифе вагонную составляющую в размере 15%. То есть, имея свой вагон, ты платишь МПС только 85% тарифа, а суммарный тариф, который выставляешь предприятию-клиенту, можешь варьировать, исходя из экономики владения собственным вагоном. Такой подход стимулировал операторов покупать новые вагоны. Но где? Все 1990-е вагоностроительные предприятия переживали кризис. Гридин решил проблему радикально: приобрел завод «Алтайвагон», сделав его основным предприятием дивизиона «СДС-Маш».

Завод еле сводил концы с концами, выпуская по 500 вагонов в год, но СДС переломил ситуацию. Первым делом наладили производство самых дефицитных видов подвижного состава — цистерн и полувагонов. Сам «Новотранс» купил много полувагонов, а крупный контракт на покупку цистерн заключила Новая перевозочная компания. В прошлом году завод выпустил 7412 вагонов, заказами частных транспортных компаний и РЖД предприятие сейчас обеспечено на несколько лет вперед.

К ЧЕМУ ПРИШЛИ

В 2006 г. выручка СДС составила 30 млрд руб., в 2007-м Гридин ожидает 35 млрд руб. Три главных направления бизнеса — уголь, машиностроение и перевозки — приносят примерно поровну. Есть трудности: «Новотранс», например, почти не возит уголь СДС на экспорт. «Невыгодно, — говорит Гридин. — В порт едут миллионы тонн угля, обратно — ничего». В такой ситуации частный оператор в отличие от РЖД обязан заплатить 50% тарифа за порожний пробег. В итоге стоимость перевозки в 1,5 раза выше, чем у РЖД. Приходится возить товар не эшелонами, а единичными вагонами или группами вагонов, чтобы не гнать их назад порожняком.

Угольное и машиностроительное хозяйство СДС заметно подросло со времен покупки «Черниговца» и «Алтайвагона» — во многом по просьбе кемеровского губернатора. Именно он поручил СДС поднять шахту «Киселевская», хозяин которой Иван Поздняков просто сбежал с кризисного предприятия. Тулеев же велел СДС заняться обанкротившимся «Кемеровохиммашем», «Электромашем», Мариинским спирткомбинатом.

А что же «Прокопьевскуголь», от которого отказался НЛМК? «Неудивительно, что отказался, — считает Гридин. — Мы, когда туда пришли, были шокированы: оказалось, компания приносит 150 млн руб. убытка в месяц». Вернули прежнего гендиректора Леонида Коржова. Перекрыли дыры, куда утекали деньги, — до этого расход электроэнергии, воды, материалов никто не считал. Поставили зарплату рабочих в зависимость не от выработки, а от экономической эффективности. За полгода убытки предприятия сократили до 30-40 млн руб. в месяц. «Будем выводить на безубыточность. Никуда не денешься», — обещает Гридин, недавно прошедший в список «Единой России» от Кемеровской области.

Илья Хренников, "Smart Money", 22 октября 2007