Новосибирский депутат-«единоросс» критикует Дмитрия Медведева

Депутат облсовета Николай Мочалин считает, что в современной России реальная борьба с коррупцией может обернуться беспределом.

Депутат облсовета Николай Мочалин считает, что в современной России реальная борьба с коррупцией может обернуться беспределом.

БОРЬБА с коррупцией — один из самых модных трендов последних лет и одно из основных начинаний президента Дмитрия Медведева. Открыта широкая дискуссия по содержанию Национального антикоррупционного плана. Спектр обсуждаемых антикоррупционнных мер предельно широк: от внедрения обязательной правовой экспертизы до призывов приравнять коррупцию к государственной измене. Многие, впрочем, считают, что толку из объявленной президентом кампании много не будет — и это в лучшем случае. Среди таких скептиков — депутат облсовета Николай Мочалин.

— Николай Андреевич, борьба с коррупцией — самый популярный тренд...
— Разве? По-моему, эта тема не очень интересует рядовых избирателей. Бизнес к сложившемуся положению вещей давно привык, и его эта ситуация, по большому счету, устраивает. А доходы врачей, учителей, пенсионеров не вырастут из-за того, что пересадят десяток-другой, да хоть сотню взяточников. Вот если бы пенсионер знал, что в случае успеха ему пенсию прибавят, и можно будет вместо костей нормального мяса купить, тогда другое дело. Да и несерьезно это все.

— Как же, Николай Андреевич? Дмитрий Медведев про это много говорил и до своего избрания, и много после — разве это не означает серьезность намерений?
— У меня другие ощущения. Не так давно состоялась передача власти от президента Путина премьеру Медведеву. Путина народ любил, любит и будет еще любить неизвестно сколько. Судя по телеэкрану, Путин как премьер занимается вполне реальными проблемами: судьба НДС, подготовка к зиме, ситуация на таможне и т. д. А у Медведева серьезных начинаний, кроме борьбы с коррупцией и ей подобных, я что-то не заметил. А рейтинг ведь надо держать на высоте. По сути, идет продолжение предвыборной кампании, которой в свое время фактически не было.
Да и виновных надо найти в том, что уже подзабытые национальные проекты идут, на взгляд дилетанта, как-то странно. Дилетантам даже кажется, что результаты реализации нацпроектов скорее отрицательные. Есть нацпроект по сельскому хозяйству, но цены на продовольствие росли и растут. Есть нацпроект по жилью, но в результате произошло колоссальное увеличение стоимости строительных материалов, и квартиры доступнее не стали. Теперь у нас новый — и главный — национальный проект, посвященный коррупции. Вообще, если послушать Медведева, складывается впечатление, что Путин после себя оставил какое-то суперкоррупционное государство.
Я попытался выяснить, с чем все-таки власть собирается бороться. Увы, пока не нашел — еще, видимо, окончательно не определили. Для начала нужно понять, что такое коррупция. Одно дело — взятки, другое — хищение бюджетных средств. Третье — это кумовство, когда родственники рядком сидят на должностях. Четвертое — использование служебного положения в личных целях. Пятое — это подарки и т. д. Хотя
подарки — это вообще отдельная тема, причислять презенты к коррупции совершенно неправильно.
Что, если я уважаю какого-то чиновника — не потому, что он чиновник, а потому что он просто хороший человек? Есть ведь такие среди чиновников, правильно? И я дарю ему дорогой подарок, и мне при этом от этого человека ничего не нужно. И что, Медведев мне может запретить это делать?
Я пролистал «Законодательство Новосибирской области в терминах и понятиях» и понятие коррупции не нашел. Вроде бы это понятие пока не прописано ни в одном официальном документе и на федеральном уровне.

— Вы, может, скажете, что коррупция вовсе и не угрожает национальной безопасности?
— Если президент говорит, что угрожает, значит, так и есть. Ему лучше знать. А я понятия не имею: мне никогда не давали, да и сам я никогда не давал. Но зачем такой шум-то поднимать? Есть более спокойные рычаги решения этой деликатной задачи. В конце концов, все элементы коррупционных проявлений прописаны в Уголовном кодексе, хоть и вразнобой. Другое дело, что законы не для каждого писаны. Разве сейчас, в разгар объявленной Борьбы, шишки с мигалками в сопровождении гаишников не могут пересечь двойную сплошную? С коррупцией у нас начали бороться еще со времен Петра I. В советское время пытались искоренять взятки, в новейшее время ловили «оборотней в погонах». Все дело в размахе коррупции. Одни эксперты говорят, что бюджет теневых подношений равен официальному бюджету России. Другие утверждают, что даже втрое больше. Возможно, это они загнули, но доля истины в этом есть просто потому, что чиновников стало больше. В СССР на 300 миллионов населения приходилось 400 тысяч чиновников. Сейчас на 143 миллиона жителей — 1,5 миллиона чиновников. Это целая армия, ведь у каждого (на государевой службе в основном мужчины) есть жены, дети, тещи, любовницы. А зарплата у госслужащих небольшая. Наверное, с коррупцией бороться можно и нужно. Но, помню, когда я еще только начинал работать, была такая поговорка: бороться с коррупцией — все равно, что свинью стричь, визгу много, а толку мало.

— То есть вы думаете, что заявления Медведева,все эти дискуссии — не более чем пиар?
— По крайней мере, пока. Но если я ошибаюсь, и с коррупцией начнется война не на жизнь, а на смерть, то это будет страшно. Обратите внимание на то, как госорганы, в первую очередь правоохранительные, с азартом встали в этот строй — ГАИ, МВД, особенно прокуратура. И начали мериться, кто больше наборолся. Один предлагает приравнять коррупцию к государственной измене, другой — карать расстрелом с конфискацией имущества. Вот во времена Иосифа Виссарионовича не было коррупции. А теперь представьте, если начать применять жесткие меры в нынешних условиях. В ситуации, когда правоохранительные органы сами занимаются разного рода разводками и сами решают вопросы подконтрольного себе бизнеса, это будет по-настоящему страшно. Щепки такие полетят — под раздачу любой сможет попасть. Некому у нас пока бороться с коррупцией. Чтобы такие люди появились, должно смениться поколение, и у этого нового поколения должно быть совершенно иное понимание правильности жизни.

— Предлагается же много здравого: например, правовая экспертиза законопроектов на «взяткоемкость»...
— Это хорошая мера. У нас совсем немного законов прямого действия, которые почти не создают почву для злоупотреблений. С другой стороны, описать все правила в законах невозможно. Так уж выходит, что исполнение закона — дело творческое.

Роман КОЗЛИТИН,
«Новая Сибирь», 25 июля 2008 года