Интервью прокурора Алтайского края "Российской газете": Алтайские парламентарии не спешат бороться с коррупцией
Во многих регионах страны успешно работают местные законы по борьбе с коррупцией. Но в Алтайском крае с принятием аналогичного закона не спешат. Почему так происходит? Почему к ответственности привлекают лишь чиновников среднего звена? На этот и другие вопросы во время "Делового завтрака" в Сибирском представительстве "РГ" в Барнауле ответил прокурор Алтайского края Александр Кочергин.
Во многих регионах страны успешно работают местные законы по борьбе с коррупцией. Но в Алтайском крае с принятием аналогичного закона не спешат. Почему так происходит? Почему к ответственности привлекают лишь чиновников среднего звена? На этот и другие вопросы во время "Делового завтрака" в Сибирском представительстве "РГ" в Барнауле ответил прокурор Алтайского края Александр Кочергин.
Российская газета: Александр Дмитриевич, в прошлом году, по официальной статистике, в стране было возбуждено 10,5 тысячи уголовных дел антикоррупционной направленности. Насколько успешно ведется борьба с коррупцией в нашем регионе?
Александр Кочергин: Результаты работы в этом направлении нас не устраивают. В частности, мы по-прежнему привлекаем к ответственности лишь чиновников среднего звена. В этом году проверили почти тысячу различных нормативно-правовых актов, принятых органами исполнительной власти края, и убедились, что в этих законах встречаются формулировки с неясным содержанием, позволяющие чиновникам достаточно широко толковать пределы своих возможностей.
Сегодня мы не всегда можем потребовать от органов власти устранить те нарушения, которые, по нашему мнению, имеются. Для примера: мы установили в 11 нормативно-правовых актах администрации края наличие коррупционных факторов. В трех случаях администрация края с нами согласилась, в остальных - нет. А для обращения в суд в сегодняшнем правовом поле нам не на что опираться. Федеральным законом обязанность оценивать нормативные акты с точки зрения существования в них "лазеек" для коррупционеров пока не установлена. Пришлось ограничиться своими предложениями в адрес администрации и получить оттуда соответствующие разъяснения.
Кстати, мы внесли свои предложения в краевое Законодательное собрание Алтайского края и надеемся, что в октябре депутаты все-таки примут закон "О внесении изменений в закон края о правотворческой деятельности". Он-то как раз и будет предусматривать проведение антикоррупционной экспертизы нормативных правовых актов на краевом уровне.
РГ: А как вообще складывается судьба антикоррупционных законотворческих инициатив на уровне края?
Кочергин: Они продвигаются, но очень трудно. Мы предложили свой проект закона о борьбе с коррупцией. Кстати, во многих регионах подобные законы приняты и успешно действуют. Наш проект обсуждался на разных уровнях, но в итоге принято решение - внесение его в краевой законодательный орган преждевременно. Победила точка зрения тех, кто считает: не нужно опережать принятие федерального антикоррупционного закона.
РГ: На ваш взгляд, почему так трудно искоренить взяточничество, процветающее во всех областях нашей жизни?
Кочергин: Взяточничество носит скрытый характер, обе стороны - и дающий взятку, и берущий - заинтересованы в том, чтобы об этом никто не узнал. Поэтому такого рода преступления выявляются достаточно сложно.
В то же время я уверен, что в борьбе с коррупцией должны быть заинтересованы не только правоохранительные органы, но и общество, простые граждане. Иначе серьезно продвинуться в искоренении этого страшного социального зла будет сложно.
Сегодня о степени гражданской активности нашего населения говорит такой факт: за полгода в прокуратуру поступило всего 16 звонков по "телефону доверия", и только два из них касались вопросов противодействия коррупции.
РГ: Вы говорите о малой активности населения, но, как нам кажется, с населением просто никто в достаточной степени не работает.
Кочергин: Мы это понимаем и стараемся изменить ситуацию. Да, бывает, люди не уверены, что мы им сможем помочь, или опасаются мести со стороны коррупционеров. Но нам для работы тоже ведь нужна точная, проверенная информация. Мы не устаем повторять: звоните, пишите заявления, мы примем меры, доведем дело до скамьи подсудимых, тогда и в обществе произойдут изменения.
РГ: Недавно в интервью нашей газете профессор кафедры уголовного права и криминологии Алтайской академии экономики и права Равиль Абызов сказал, что борьбу с коррупцией нужно начинать с чистки силовых структур. Ибо, по определению, коррупционер с коррупционером бороться не будет.
Кочергин: Конечно, у самих сотрудников правоохранительных органов руки должны быть чистыми. По этому поводу у меня имеются серьезные вопросы к работе служб безопасности, которые есть у каждой силовой структуры. Особой активности в работе этих подразделений по искоренению коррупции в собственных рядах пока не наблюдается.
Правда, было выявлено шесть случаев дачи взятки работникам ГИБДД. Размер взяток колеблется от 500 до 2000 рублей... Есть случаи когда им предлагали и сто рублей за то, чтобы инспектор не составлял протокол. Здесь не сумма важна, вопрос ведь не в ста рублях, а в том, что подобные деяния разрушают правовые основы нашего общества и являются преступлением.
Был случай растраты бюджетных средств во время проведения городского праздника в Белокурихе. В другом случае выяснилось, что при проверке деятельности одного из залов игровых автоматов оперативники изъяли несколько десятков нелицензированных автоматов. И два сотрудника БЭП стали вымогать у владельца 300 тысяч рублей за возврат этих автоматов.
По-прежнему дают взятки за оформление больничных листов, за сдачу зачетов и экзаменов в вузе. Правда, в этом году у нас за такой род преступлений осужден один преподаватель.
На мой взгляд, в федеральном законе о муниципальной службе есть один существенный пробел. Руководитель не обязан увольнять муниципального служащего, имеющего судимость. Вспоминается недавняя история, когда глава администрации одного из районов Барнаула, несмотря на требования прокурора, решил не увольнять муниципального служащего, который был осужден за использование поддельного диплома.
РГ: Что стало с уголовным делом, возбужденным против вице-мэра Барнаула Игоря Перемазова? Поневоле вспоминается название знаменитого итальянского фильма - "Следствие закончено, забудьте"…
Кочергин: Это единственное дело, которое было заведено в крае против чиновника такого масштаба. Производство по делу Перемазова следственным управлением Следственного комитета при прокуратуре РФ прекращено. В настоящее время мы изучаем законность этого решения.
РГ: В прокуратуре края был создан антикоррупционный отдел, каковы итоги его деятельности?
Кочергин: В нем работают четыре очень опытных оперативных сотрудника. Благодаря их работе за первое полугодие к дисциплинарной ответственности за нарушение законодательства привлечено 402 должностных лица, к административной ответственности - 172 государственных и муниципальных служащих. По материалам этих дел возбуждено 30 уголовных дел антикоррупционной направленности - взятки, подлоги, мошенничество, растраты. Сотрудники отдела часто выезжают в районы, чтобы на месте оценить, как организована работа прокуроров и сотрудников милиции. Кстати, в начале года мы создали еще и межведомственную комиссию по противодействию коррупционным явлениям, в которую вошли работники ФСБ, таможни, ГУВД, Госнаркоконтроля.
РГ: Вы полагаете, принятие федерального антикоррупционного закона что-то изменит в нашей действительности?
Кочергин: Я надеюсь на это! В нынешних законах нет даже определения понятия "коррупция". В широком смысле коррупция - ведь не только взятки, это целый комплекс проблем, связанных со злоупотреблением властью, чиновничьим произволом, несовершенством законодательной базы.