Пресс-конференция Анатолия Банных в Барнауле: «Вы же всё уже написали»
Бывший вице-премьер Республики Алтай Анатолий Банных провел в Барнауле 14 июля пресс-конференцию, на которой изложил свою версию катастрофы вертолета в горах Алтая в январе 2009 года. Тайга.инфо перепечатывает стенограмму встречи Банных с журналистами с сайта «Комсомольской правды».
Бывший вице-премьер Республики Алтай Анатолий Банных провел в Барнауле 14 июля пресс-конференцию, на которой изложил свою версию катастрофы вертолета в горах Алтая в январе 2009 года. Тайга.инфо перепечатывает стенограмму встречи Банных с журналистами с сайта «Комсомольской правды».Анатолий Банных: Огромное спасибо, что собрались. Непростое время, к сожалению, после этой аварии. Действительно много чего произошло. Ребят, которых сегодня нет, к сожалению, не вернуть. И приходится постоянно возвращаться к этой истории. Поэтому я готов ответить на все вопросы, какие у вас есть сегодня. Времени у нас немного, поэтому давайте мы начнем.
Лариса Васильева, «Алтапресс»: Вопрос по поводу трех дней, которые были на горе Черная. Почему вы не жгли какие-то принадлежности, чтобы поисково-спасательная операция была завершена за более короткое время, потому что Кош-Агач рядом, погранзастава, дым бы увидели? И также насчет тепловизора, из этой же серии.
Банных: А что такое тепловизор?
Васильева: Самолет с тепловизором, который реагирует на костры…
Банных: Лариса, вот вы напечатали интересную, очень необычную статью с комментариями пилота. Вы помните эту статью?
Васильева: Естественно.
Банных: Как вообще произошло? Вы интервью брали у этого человека?
Васильева: Я на этот вопрос не буду отвечать. У меня есть доказательства.
Банных: Давайте так сделаем. Владимир Яковлевич [Бартули] здесь находится, который говорит, что интервью это он вам не давал. Я считаю, что это откровенная ложь. Поэтому хотелось бы какие-то ваши комментарии. Вы можете прокомментировать? Все происходящее вокруг этой трагедии, когда придумываются новые вещи, когда обсуждаются те моменты.
Васильева: Это не новые вещи. Это все было у нас на сайте.
Банных: Вы придумали конкретные моменты. Человек вот он. Владимир Яковлевич, вы говорили?..
Владимир Бартули: Интервью я не давал.
Банных: Я правильно говорю?
Васильева: Я поняла.
Банных: А вы звонили, говорили, что не советую вам обращаться в суд? Такие слова были с вашей стороны сказаны?
Васильева: С моей стороны не было. У меня диктофонный разговор есть.
Банных: Интересно было бы послушать диктофонный разговор.
Васильева: Если будет судебное предписание, будем разбираться.
Банных: Будет обязательно.
Васильева: А вы на мой вопрос можете ответить?
Банных: Я считаю, то, что сегодня, конечно, делается командой «Алтапресса» в лице [генерального директора] Юрия Петровича [Пургина], другим словом как «подлость» не назвать.
Васильева: Юрий Петрович к этому не имеет отношения. Все-таки на вопрос?
Банных: На вопрос я вам отвечаю. Во-первых, мы час десять были без сознания. Приземлились где-то мы в районе двух часов. В четыре часа уже темно. Что нам удалось сделать? Нам удалось их вытащить оттуда. Потому что мы боялись, что будет возгорание. И на сегодняшний момент те ребята, которые остались живы, то есть мы всех их пока разобрали, пока собрали те дрова, которые на триста метров были раскиданы.
Васильева: Получается, вы два дня их собирали? Самолет с тепловизором вылетел 10 января из Новосибирска.
Банных: Мы вплотную к вертолету подставили задний люк, положили параллельно две лопасти и сделали типа палатки из брезента. Если бы мы зажигали что-то внутри, мы не могли бы это никак разжечь. Мы разжигали и грелись внутри палатки. Получается такая ситуация, что мы сам вертолет не могли жечь, иначе нам надо было лагерь куда-то переносить. А ребята очень тяжелые.
Банных: Вы помните эту статью?
Васильева: Естественно.
Банных: Вы интервью брали?
Васильева: Я на этот вопрос не буду отвечать. У меня есть доказательства.
Банных: Вопрос понятен. Я считаю, что федерального розыска никакого не было. На самом деле розыск по категории так называемой 1. То есть это с целью вручения повестки. Мне кажется, что это история во многом политическая, что существует команда, которая сегодня занимается политикой. И аффилированные с нею структуры, которые так или иначе получают какие-то сегодня бюджеты и делают централизованную травлю по всей ситуации, которая есть. Мы никогда не скрывались, все знали, где мы находимся. И [Николай] Капранов, и я. То есть в любой момент мы появлялись. По этой статье в принципе невозможно задержание. Поэтому эта шумиха, которая была, мы считаем, что это определенный пиар.
Ерохина: Сегодня какие-то будут мероприятия у вас?
Банных: Да, сегодня в два часа мы будем встречаться со следователем.
— Могли бы вы объяснить, что за история вокруг интервью «Московскому комсомольцу»? Вы сначала интервью о событии дали, потом начались опровержения.
Банных: Так мы не давали интервью «Московскому комсомольцу».
— То есть?
Банных: То есть в прямом смысле. Мы не давали никаких интервью «Московскому комсомольцу». И знаете, как интересно получается. За нас дают интервью, потом сами дают опровержение, потом просят меня в связи с тем, что они дали опровержение, не подавать на них в суд. То есть какие-то такие события происходят. В это время мы находимся «в федеральном розыске». Я нахожусь за границей. И это все одновременно происходит. Мы считаем, что это спланированная акция.
— А что за ней стоит?
Анатолий Банных: Я думаю, что практически все присутствующие здесь понимают, кто за этим стоит.
Сергей Тепляков, «Алтайская правда», «Известия»: Назовите фамилии, чего уж так?
Банных: Я вам хочу сказать, что мне кажется, что вы в том числе.
Тепляков: А думаю, что нет.
— Скажите, насколько вы доверяете следствию?
Банных: Сложно сказать. Я думаю, что следствие уже сегодня установило все факты, которые есть. И я думаю, что в этой истории очень мало белых пятен. Кроме того, что была прекрасная погода, и мы неожиданно упали. И был лучший пилот в России. Это само по себе вызывает очень много вопросов.
— Каких именно вопросов?
Банных: Пускай разберется следствие. Я имею в виду, что очень необычно, что, когда погода прекрасная, когда на ходу вертолет, новый, у которого 360 часов налета, 300, и лучший пилот ошибается, когда летал на вертолетах, которые практически подлежали списанию.
Светлана Шаповалова, «Амител»: Вы имеете в виду, что это проблемы с вертолетом были или с пилотом в тот момент?
Банных: Свет, не могу сказать. Я не знаю. Я только хочу сказать, что все это выглядит очень необычно.
Максим Кошмарчук, РИА «Новости»: В отношении вас выдвинуто обвинение о том, что вы охотились. Признаете ли вы свою вину? Все-таки вы охотились? Кто охотился? И второй вопрос: будете ли вы возвращаться в правительство Республики Алтай?
Тепляков: Мэр-то Барнаула вор.
Банных: Я считаю, что вы подлец
Тепляков: Хотелось бы прояснить. В интервью разных, теперь уже непонятно, то ли это вы говорили, то ли вам приписывают, что якобы [полномочный представитель президента в Госдуме Александр] Косопкин был инициатором этой охоты. Вы все-таки проясните нам ситуацию, кто кого куда позвал? Звали ли или вообще не звал? Или как это все оказалось?
Банных: Действительно, Косопкин всех позвал.
— То есть он приехал на Алтай отдыхать?
Банных: Нет. Он позвонил, я в это время был в Индии. У меня были на 17-е число обратные билеты. В принципе, сказал: приезжай, поехали, съездим, отдохнем. Косопкин был хорошо знаком с [Виктором] Яшбаевичем [Кайминым], начальником охотуправления, достаточно часто ездил на Алтай. Все участники процесса были знакомы достаточно давно.
Тепляков: А [глава правительства Республики Алтай Александр] Бердников настаивает на том, что его там вообще не было. Был он все-таки или нет?
Васильева: На «Турсибе».
Банных: Едем в Горный Алтай.
Тепляков: На машине?
Банных: Наверное, на вертолете.
Тепляков: Рисковый.
— Про Горный Алтай?
Банных: Нет, там сборник художественной литературы, в обложке очень хорошей.
— Бердников должен был вручить Косопкину?
Банных: Именную книгу Косопкину. Бердников вечером должен был вручить.
— То есть вечером того дня, когда вы полетели?
Банных: Да.
— То есть вы должны были вернуться к вечеру все-таки?
Банных: Да, конечно.
«Наши новости»: Анатолий Николаевич, скажите, пожалуйста, цель вашего приезда на Алтай, и не боитесь ли вы, что вас арестуют?
Банных: Да нет, а за что арестовывать? Что, мы кого-то убили, что ли? Люди живы, люди благодарны. Я уверен, что разберемся со всем потихоньку с этим. Чего прятаться, от кого?
«Аргументы и факты» на Алтае», Светлана Лырчикова: Слегка в тему вопрос. Не испытываете ли вы, не кажется ли вам, что последние месяцы ваш бизнес, существующий на Алтае, или тот бизнес, который считается аффилированным с вами, выдавливают?
Банных: Ну, понимаете, у нас очень разные методы. То, что есть попытки создать неблагоприятные условия, действительно это имеется. Но на самом деле мы с разных совершенно полей. То есть разные, как бы, понимаете, как это сказать, животные. Мы занимаемся прибавочной стоимостью, администрация по идее должна создавать или не создавать условия. Что можно сказать? Я не думаю, что... мы не собираемся никуда уходить. Продавать ничего не собираемся. Хотя очень легко расстаемся, и покупаем, и продаем активы. Поэтому сегодня есть разные предложения. Есть предложения и, понятно, команда, которая оппонентов, скажем так...
— Житейский вопрос. В последнее время появилась информация, видеосюжет на РЕН-ТВ, потом еще где-то, что вы находились в больнице. Как ваше здоровье? А то мы все про баранов да про баранов.
Банных: Здоровье не очень. В связи с аварией произошли серьезные, на базе сотрясения четыре гормона не вырабатываются, и происходят изменения гормональные в организме. Поэтому, в общем-то, пришлось, и каждый год, вот эти два последние года я живу в бангкокской клинике, в Бангкоке, швейцарское отделение клиники. И, в общем-то...
Васильева: А Академия имени Сеченова фигурировала?
Банных: Есть такая история. И Академия Сеченова.
— Так вы в Бангкоке были или где?
Банных: Был в Бангкоке, потом приехал, еще был там в больнице. Сейчас вот после больницы сразу приехал сюда.
«Комсомольская правда», Дмитрий Анюшин: Какие у вас отношения с губернатором Алтайского края?
Банных: Ну, вы знаете, хотелось бы сказать, что никаких. Но я думаю, что, наверное, он знает о моем существовании.
Светлана Шаповалова: Я уточняющий вопрос задам. Вы сказали, что за всем этим есть политика, есть конкретные люди, с бюджетами, как вы сказали. Ожидаете ли вы, например, или не ожидаете, что обвинение «незаконная охота» может стать первым, но не последним? Например, переквалифицировать можно, вопросы задать, насколько вы были адекватны в момент этой аварии. Насколько вы адекватно помогали людям. И так далее. То есть вы ожидаете продолжения банкета? Или думаю, что на незаконной охоте все закончится?
Тепляков: А вам не кажется, что проще было давным-давно признать свою вину? Уже все забыли бы об этой истории.
Банных: Вы знаете, я думаю, что те ребята, которые остались живы, ни в чем не виноваты.
Тепляков: Анатолий Николаевич, мэр-то вор, делать из этого политику даже не стоит. А вы за ним стоите.
Банных: Что такое вор? Я считаю, что вы подлец.
— Это ваше мнение. Это вор, чисто уголовный элемент.
Банных: Вы взяли и придумали огромное количество историй, которых не было никогда.
— Ничего не придумал. Всё с фактами.
Банных: Вы просто все придумали. Взяли, сделали это и посчитали, что это нормально. Мы не собираемся даже эту тему обсуждать – кто вор, кто не вор. Я просто хочу сказать, что это доказывает суд.
— Вы говорите о том, что это всё политика и тут же начинаете ссылаться на Колганова в том числе. Колганов – чистая уголовщина.
— Анатолий Николаевич, скажите, алтайские активы уже начали выводить, если да, то какие и куда ваши направления, ваш бизнес?
Тепляков: Вы расскажите нам, да, что у вас отобрали-то за последнее время, нам интересно?
Банных: А я сказал, что у меня что-то отобрали?
Тепляков: Ну вот говорите, что давление оказывают на меня, на бизнес аффилированный.
Банных: Давайте так. Вы слышали историю о том, что хотели другие тарифы сделать в городе Барнауле, чем в Алтайском крае?
Тепляков: Про тарифы нам уже... давайте не углубляться.
Банных: Мы активно ничего не продаем.
Васильева: Вы активно продаете, соответствует это действительности?
Банных: Мы активно не продаем.
— То есть вы не планируете продавать?
Банных: Появится покупатель, будет хорошая цена – продадим. Специально мы этим заниматься не будем.
Васильева: Вы активно продаете, соответствует это действительности?
Банных: Мы активно не продаем. Приходят люди, говорят: мы хотим купить. Мы говорим: покупайте.
Телеканал «Катунь-24»: Анатолий Николаевич, сколько времени вы планируете провести на Алтае? И какие ваши ближайшие планы?
Банных: Приедет группа бизнесменов 23-го числа, мы собираемся ехать на 4 дня в Горный Алтай.
Тепляков: На машине?
Банных: Наверное, на вертолете.
Тепляков: Рисковый.
Банных: А что делать?
Васильева: Вроде же Бердников постановлением от 23 января 2009 года запретил экономические рейсы на территорию Республики Алтай.
Банных: Как так? Когда все сейчас ездят. Вот сегодня, допустим. Летят туда вертолеты. Охота запрещена.
— Нет, именно летательные средства.
Банных: Все летают. Тогда надо запретить практически все полеты. Всех закидывают как? На плато Укок как закидывают людей?
Васильева: Вопрос-то не ко мне. Я говорю, Постановление 656...
Банных: Я не знаю о таком постановлении.
Тепляков: А все-таки, Гора Черная – это ваше постоянное место для охоты или нет?
Банных: Да мы первый раз там были вообще.
Кошмарчук: Подскажите цель вашего полета. И как вы можете объяснить, что там убитые бараны лежали?
Банных: Цель полета была – охота.
— Охота с вертолета?
Банных: Да нет, конечно. Они должны были нас закинуть. Собственно, все документы были на это и все остальное.
Тепляков и Васильева: Какие документы?
Банных: Лицензии все.
Тепляков: Какие лицензии? На архаров не может быть...
Васильева: На санитарный отстрел?
— С вертолета кто-то охотился?
Банных: Там был начальник охотуправления.
Тепляков: Лицензии на каких животных были? На зайцев, на кроликов, на кого?
Банных: Я не могу вам ответить, потому что занимался этим вопросом начальник охотуправления. И в тот момент, когда я прилетел, уже вся команда была в сборе. В первый день, когда не дали вылета, начальник охотуправления говорил о том, что бумаги у нас готовы, все нормально, мы летим охотиться.
Васильева: Я готова даже поверить, что на момент вылета вы не знали, на каких животных. Но в следственном процессе вы должны были ознакомиться, на каких животных у вас были лицензии. Хотя бы с точки зрения защиты в этом процессе.
Банных: Давайте зададим этот вопрос следствию, какие были документы, на каких животных.
Тепляков: А вам не кажется, что проще было давным-давно признать свою вину, получить какое-то наказание, скорее всего, в виде штрафа? Уже все забыли бы об этой истории.
Банных: Вы знаете, Сергей, я думаю, что те ребята, которые остались живы, ни в чем не виноваты. Они не принимали участие в охоте. А что касается, кажется или не кажется, я считаю, что то, что сегодня разворачивается, это определенное политическое шоу.
Тепляков: А в чем политика-то? Вы не являетесь лидером партии. Вы не являетесь никем из «Другой России». В чем политика-то?.. То, что у вас есть несколько аффилированных партий, через которые вы пытаетесь влиять на что-то, это вряд ли политика, это опять-таки экономика, скорее всего.
Банных: Хорошо, пускай так. Посмотрим, как будет складываться.
— То есть у вас нет ответа на вопрос, почему вас, как вы это подаете, прессуют, что является причиной?
Банных: Я думаю, наличие средств массовой информации, наличие активов, которые у нас имеются. Есть предложения, которые сейчас идут одновременно с этим процессом.
— То есть чтобы у вас все отобрать?
Банных: Не комментирую.
— А от кого эти предложения?
Банных: От разных структур.
Шаповалова: Вы всех подозреваете, что они организаторы?..
Васильева: А встретиться с вами можно будет тет на тет?
Банных: А смысл какой? Вы же все написали. Все, что смогли, вы уже с Сергеем сделали.
Тепляков: Еще не все.
Васильева: Хотелось бы уточнить насчет федерального розыска. Когда официальное сообщение на сайте СКП, то извините, против этого лома нет приема. И там конкретно написано. Оно исчезло потом, но мы его восстановили.
Тепляков: А вы же понимаете, что вам осталось продержаться полгода, а там срок давности истекает.
Банных: Я не собираюсь держаться. Мне зачем держаться? Вы думаете, у нас задача такая?
— Я думаю, да.
Банных: Нет такой задачи.
— Следствие говорит, когда дело в суд будет передаваться?
Банных: Ничего не говорят. До поездки в Бангкок ничего не говорили. Сейчас, думаю, что-то скажут.
Светлана Чистякова, «Континент-Сибирь»: Несколько дней назад вы дали нашему изданию достаточно подробное интервью и буквально накануне опубликования оно было дезавуировано. В нем я не буду сейчас оглашать, что звучало, но, тем не менее, были сделаны достаточно серьезные заявления. Почему вы его дезавуировали?
Банных: Не хотелось бы много экономики обсуждать. В моем интервью вам было сказано много экономических выводов. Я не хотел бы какие-то экономические выводы включать в ситуацию сегодняшнего моего дела, сегодняшнего приезда и сегодняшнего разговора на тему того уголовного дела, в рамках которого мы сегодня ведем пресс-конференцию.
Тепляков: Вы же понимаете, что вам осталось продержаться полгода, а там срок давности истекает.
Банных: Я не собираюсь держаться. Мне зачем держаться? Вы думаете, у нас задача такая?
Банных: Мы такое решение командой приняли.
Тепляков: А с «Московским комсомольцем» не та же история была? Может, побеседовали с ним, а потом передумали?
Банных: Да вы сами побеседуйте, какая была, да и все. И узнаете у этой женщины, как все было. Когда человек пишет, что художественный вымысел. Что я писал, что у человека лицо все порезано, когда он живой, здоровый, пресс-конференцию дает?
Радио «Маяк»: Коль статья в «Московском комсомольце» написана не с ваших слов, тогда мне хотелось бы услышать всю историю, как все происходило в момент падения. Что там случилось?
Банных: В двух словах. 80% написанного в «Московском комсомольце» — чистая правда.
Тепляков: И про руку сломанную? В марте мы же виделись с вами, у вас не было ничего с рукой.
Банных: Здрасьте! А где же гипс, а вот операция три штуки, которая была.
Тепляков: И что-то даже ничего вы мне ничего про руку сломанную не рассказывали в первый день.
Банных: Да я и не собирался. Сережа, все же очень просто, возьмите документы, что было, там же есть освидетельствование. Сломанная рука, три операции на руку. Если бы не часы, то шансов-то не было никаких.
— Если вы говорите, что 80% в этом интервью правда, от кого они могли это узнать?
Банных: Примерно за 5 месяцев до выхода этой статьи мы приняли решение все, что мы напишем книгу об этих днях, наверное, привлечен был журналист, вот эта женщина [Юлия Калинина]. Мы наговорили разных материалов, составили с ней контракт, подписали, что она имеет право применять художественный вымысел, но книга должна быть с нашей совместной лицензией, со всеми ребятами. Так вот она взяла 80% правды и добавила к этому 20% вымысла. И без нашего ведома все это опубликовала.
— И [главный редактор «Московского комсомольца» Павел] Гусев не знал об этом, да?
Банных: Не знаю, Гусев знал или не знал.
— Про 80% правды расскажите.
Банных: Вот закончится дело в том или ином виде... У нас есть ограничения по подписке о неразглашении, это действительно так. Сегодняшняя ситуация на самом деле не очень комфортная. Поэтому закончится эта история, и вы все это прочитаете, все, как было. Действительно, были волки, действительно была ситуация...
Тепляков: Там была полная гора убитого мяса. Зачем они пошли к людям?
Банных: Волки никогда мясо убитое холодное не едят. Они едят или внутренности, или продукты. Вот продукты все сожрали. Сергей, ты считаешь, что я тут доказать что-то хочу? Я даже спорить не собираюсь. Есть ребята, которые там были, которые все подтвердят. То, что там не такие волки, о которых вы пишете, то вот человек, он скажет, какие там волки. Одни из самых крупных – от 80-90 кг.
Васильева: После сегодняшнего предъявления обвинения вы собираетесь с журналистами встречаться? Или вообще как-то с вами можно связаться?
Банных: Лариса, я не собираюсь даже с ними расставаться.
Васильева: А встретиться с вами можно будет тет на тет?
Банных: А смысл какой? Вы же все написали. Все, что смогли, вы уже с Сергеем сделали.
Тепляков: Еще не все.
— Когда была дана подписка о неразглашении? После того, как в розыск объявили?
Банных: Нет, в самом начале, месяца через полтора после того, как все это произошло, или месяц.
— Кроме подписки о невыезде какие-то другие меры ограничения свободы есть?
Банных: Нет.
— В случае, если предъявят обвинение, вы будете признаны виновным, значит ли это, что МЧС может предъявить вам исковые требования за поисково-спасательную операцию, которая стоила 22,5 млн рублей?
Банных: Интересная история. Когда мы нашли рацию на третий день и кричали постоянно, а МЧС летал внизу, у МЧС совершенно другая частота. Они летают на своей частоте и SOSовские радиостанции не слышат. У нас самих было желание предъявить иск МЧС за поисково-спасательные работы. Я не могу комментировать ничего. Не знаю, могут, наверное.
— После всей этой истории о чем вы больше всего жалеете?
Банных: Жалею ребят, которых с нами нет. Шанса не оказаться там не было ни у кого.
Тепляков: Нужно лететь по маршруту, и всё.
Банных: Мы по маршруту летели.
Тепляков: У вас другой был маршрут.
Банных: Сергей, вы говорите неправду, мы летели по маршруту. Мы дали маршруты, просто мы маршрутов много дали. И вот вам человек скажет, что мы летели по маршруту.
— Почему не было шансов там не оказаться?
Банных: Потому что человек такого уровня, когда высказывает просьбу, то для тебя независимо от того, где ты находишься, в любом случае это звучит как приказ. Точно так же для [Бориса] Белинского, который не хотел лететь, [Василий] Вялков, который всегда с удовольствием ездил во все путешествия, но в этот раз почему-то у него не было настроения. И мне точно так же. Я вынужден был взять билет и прилететь.