Достойная этого города газета

«Люди получали в месяц по 3000-4000 рублей и все равно работали. Почему мы, лохи такие, сидели и не уходили? Потому что мы хотели сохранить газету!». Реприза про лохов в реплике обозревателя Ирины Борисовны Тимофеевой, старейшей из сотрудниц газеты «Вечерний Новосибирск», скорее всего, подсознательно была ориентирована на, условно говоря, продвинутую аудиторию.

Но все продвинутые журналисты днем 16 марта тусовались, конечно, на «Сибирских интернет-неделях», а не в Доме журналиста на улице Коммунистической, где собрал коллег на пресс-конференцию коллектив «Вечерки». «Последние из могикан» рассказывали, как они обижены на власть, извинялись друг перед другом за «матерные выражения» вроде «интенсифицироваться» и «менеджмент», а также всем своим видом показывали, что не понимают, как им работать дальше.
 

Не посетить эту пресс-конференцию было нельзя. Во-первых, после такого приглашения, какое пришло на мою личную электронную почту. Для отправителя получатель, правда, до сих пор работает в газете «Студенческий город», но разве за всеми уследишь, будучи главой правления Союза журналистов Новосибирской области?

По воле какого злобного карлика всё это творится?

«Отчего же практически государственные СМИ, чье положение нам с вами казалось незыблемым, вдруг идут ко дну? Отчего более чем сотне квалифицированных журналистов грозит безработица? По воле какого злобного карлика всё это творится? А может, этот процесс — неизбежность для всех новосибирских журналистов, и нам скоро придется выстраиваться в очередь на соискание вакансий грузчиков и сиделок?» — стращал, сгущая краски, Андрей Челноков. Стало действительно интересно, по крайней мере, в том, что касается злобного карлика.

Во-вторых, я прекрасно понимал, что журналисты «Вечерки» припомнят Тайге.инфо интервью руководителя департамента массовых коммуникаций Андрея Гладченко — по словам той же Ирины Тимофеевой, «манифест новой экономической политики новых наших якобы руководителей». За свой диалог с Гладченко я готов был при случае ответить, но вскоре понял, что лучше молча стоять и слушать.

Оказалось, больше всего коллектив «Вечернего Новосибирска» в посвященном ему абзаце интервью (не считая, конечно, того, что этот абзац был один) задел пассаж о том, что газета «фактически была вытолкнута в свободное плавание». Потому что никто их, дескать, на рынок не выталкивал. Когда 20 лет назад «горком и горисполком не могли поделить газету», они сами «выскользнули», и на первой полосе вышла колонка редактора под названием «Наконец-то свободны». Бывший журналист «Вечерки» Ольга Касаткина тут же напомнила всем, что это надпись с надгробия на могиле Мартина Лютера Кинга.

Что стало поводом для пресс-конференции? 26 февраля договор аренды с издательством «Советская Сибирь» последнее расторгло в одностороннем порядке. 28 февраля выпуск газеты был приостановлен до полного погашения ее задолженности (около 13 млн рублей, если верить юристу «Вечернего Новосибирска» Валентину Черныхаеву). 28 февраля главред и гендиректор «Вечерки» Владимир Кузменкин написал обращение к мэру Владимиру Городецкому и председателю горсовета Надежде Болтенко, а 14 марта попросил гендиректора ОТС Владимира Бахарева (телекомпании принадлежит около 90% газеты) срочно провести собрание акционеров, и по состоянию на 16 марта никто из них ему не ответил. Сам Кузменкин на пресс-конференцию прийти не смог, поскольку оказался, по словам Андрея Челнокова, «в соплях и температуре», и эту «явку с повинной» журналисты решили устроить сами. А я стоял и слушал.

Мы ничего не можем сказать нашим подписчикам, которые доверили нам свои деньги

«Город остался без газеты, городу нет никакого дела. Мы ничего не можем сказать нашим подписчикам, которые доверили нам свои деньги. До сих пор не можем получить ответ от учредителя. Очень обижает затянувшееся молчание властей, это глубочайше неуважение к журналистам, которые делали достойную нашего города газету», — заявил заместитель главного редактора Владимир Нарбут. Он также объявил, что нет другой такой же газеты в России, которая ежедневно в течение 20 лет умела бы зарабатывать деньги и сама себя на эти деньги выпускала. Потом, видимо, вспомнил о газете «Коммерсантъ» и оговорился: «По крайней мере, на территории Сибири точно».

«Нам звонят подписчики, а мы не знаем, что им ответить. Мы сейчас просто находимся вне правового поля. Газета не выходит, но она не закрыта. Никто на работу не ходит, но „восьмерки“ нам не ставят, этаж опечатан, трудовые книжки мы забрать не можем. При этом зарплату не выплачивали с сентября, — сетовала Татьяна Коньякова. — Почему мы не подавали в прокуратуру и так далее? Мы были одна команда, нам надо было спасать газету. Есть вопросы первого порядка, а есть второго».

«Надо сказать, что мы недостаточно работали, — признал Станислав Поляков. — Мы не экономисты, но есть некоторые понятия, которые доступны всем. На рынке нельзя стоять на одном месте, тебя затопчут, но мы действительно делали минимум для того, чтобы на этом рынке продвинуться. Как только у нас возникала пожарная ситуация, мы собирались, условно говоря, антикризисной группой, и минимизировали расходы. Но ни разу речь не заходила о том, чтобы мы зарабатывали деньги. Это говорит о том, что у нас был очень слабый менеджмент (простите, Ирина Борисовна), и из-за этого может потеряться газета».

Как только возникала пожарная ситуация, мы минимизировали расходы, но не зарабатывали деньги

«Заинтересованность в городской хорошей газете, а не просто ширпотребе, есть. В городе очень большое количество людей, к ним, на мой взгляд, можно серьезно обратиться, не просто шею подставить, чтобы на эту шею хомут надели, а обратиться с просьбой о нормальных деловых и творческих взаимоотношениях. В нас заинтересованы должны быть, — подчеркнул Аркадий Антонов. — То, что сейчас руководства здесь нет, это не только стыдоба, но и пощечина. Мне кажется, взывать к ним о том, чтобы они нас одели, обули, вдохновили и дали еще за все месяцы зарплату, — смешно, стыдно и безнадежно».

«То, что сейчас здесь нет никого от департамента, говорит само за себя. Готового решения никакого нет. И совершенно очевидно, что никакой внятной политики по отношению к СМИ в огромной области, в могучем городе тоже просто нет. Дай бог, чтобы она сейчас рождалась, — рассуждал Алексей Надточий. — Мне кажется, Гладченко просто поспешил элементарно, не разобравшись, с публикацией этого пространного интервью, где он так хлестко поигрался с терминами, а сейчас — в затылке чешет: „Что-то я наболтал там лишнего“. Думаю, ему сейчас немножко стыдновато. Принимать решение придется гораздо серьезнее».

«Я тоже помню, как „Вечерка“ уходила в „свободное плавание“, — взяла слово Ольга Касаткина. — Первая наша встреча с Индинком (в то время председатель новосибирского горисполкома, — прим. Тайга.инфо) была в 1989 году летом. Тогда половина сотрудников приехала с дач, еще мы все были такими молодыми. Индинок сел рядом со мной, а я была в сарафане, и сказал: „Касаткина, тебе нечем будет прикрыться. Придумала „свободное плавание“, „независимость“ — ты что тут слова собираешь?“. А я сказала ему: „Иван Иванович, у нас есть реклама“. И у нас был отдел рекламы, в который очереди стояли! Звонили и говорили: „Таня, ты там возьми объявление, маленькое, десять квадратных сантиметров“. Интриговали, просили, взятки предлагали — вот чем была „Вечерка“! Не потому что был классный менеджмент, там были классные журналисты».

«Я преклоняюсь перед вами. Вы создали, самое главное, бренд. А вы знаете, сколько он стоит? Сейчас бренды продаются и покупаются, — убеждал журналистов „Вечернего Новосибирска“ директор Института развития прессы — Сибирь Виктор Юкечев, как и предполагалось, оказавшийся самым здравомыслящим спикером. — Но он принадлежит не вам, он принадлежит вашему владельцу ОТС. Зачем он ему нужен, не знаю. Чтобы деньги зарабатывать? ГУП не имеет право извлекать прибыль. Чтобы управлять городом, партиями, выборами? Думаю, это временная сделка с дьяволом, и ждать от этого чего-то просто не нужно».

Полтора года мы пиарили мэрию до такой степени, что даже в советское время так не было, в надежде, что придут и нас возьмут, и никто не пришел

Нужно ли после всего вышеизложенного комментировать, почему большую часть своей колонки я наполнил чужой прямой речью и дословными цитатами? Сдерживаться же невозможно. «Когда кризис обрушился на нашу многострадальную страну, „Вечерка“ окончательно пошла ко дну». «Полтора года мы пиарили мэрию до такой степени, что даже в советское время так не было, в надежде, что придут и нас возьмут, и никто не пришел». «За каждым из нас стоят огромные связи. Мы — люди, которые всегда адекватно отражали то, что происходит в городе». «Брать с нас такие же большие деньги, какие берут с коммерсантов, по-моему, не очень честно». «Город через какое-то время хватится, что он имеет то, что имеет — коммерческое и непрофессиональное». «Ни городской совет, ни мэрия, ни тот же Гладченко, никто „Вечерку“ на себя не возьмет и правильно сделает, потому что таким замечательным, еще оставшимся, слава богу, творческим коллективам надо работать самим». Последняя мысль, высказанная из зала, по моему скромному мнению, была едва ли не самой ценной.

Вообще, конечно, негоже высказывать замечания людям старше тебя, тем более что каждый из них может сказать «Тоже мне, нашелся советчик! У меня ж опыта больше!». Но возникло стойкое ощущение, что никаких советов эти люди особо и не ждали. Важно было рассказать, что они ничего не понимают в учредительных договорах, потому что творческие личности со стажем, и не нужно заставлять их искать деньги, чтобы отдать какой-то там долг, потому что они вообще не по этой части.

Этим они напомнили мне детей, не желающих взрослеть. Нужно же как-то зарабатывать, пытаться разбираться в этом менеджменте и так далее, а так ведь не хочется признавать, что никто не поможет, надо уж как-то самим. Мы все такие, в общем-то. Но почему-то мне кажется, что Мартин Лютер Кинг сейчас должен аукаться журналистам «Вечернего Новосибирска» даже сильнее, чем 20 лет назад.

Возникло стойкое ощущение, что никаких советов эти люди особо и не ждали

Сейчас ведь они, если вдуматься, гораздо свободнее. Надо только не упустить момент и суметь им воспользоваться. Не дожидаясь отмашки сверху, самим найти способ продолжить выпуск газеты и сохранить ее для читателей. Которых, к слову, среди моих знакомых, например, нет. Я вообще плохо себе представляю, кто может сегодня всерьез воспринимать «Вечерний Новосибирск» как источник информации или аналитики. Ну да ладно. Областные власти тоже не представляли пенсионеров кричащими про революцию, а те-то вон чего. Мы все с вами многого не знаем, надо просто это вовремя признать.

Когда эта пресс-конференция закончилась, я все-таки хотел спросить у Андрея Челнокова, кого же он назвал «злобным карликом», но тот уже, к сожалению, убежал обсуждать что-то с Виктором Юкечевым. До этого, правда, успел передать в заботливые руки директора Дома журналистов неизвестную мне девушку со словами «Вот девушка желает вступить в Союз, оформите».

На сайте областного Союза журналистов написано, что для вступления в ряды его членов, помимо двух фотографий, пары рекомендаций, заявления, анкеты и вступительного взноса в 650 рублей, необходимо принести на кастинг «свое творческое наследие, по которому члены Правления смогут судить о Вашем творческом потенциале».

Сочетание в одном предложении «наследия» и «потенциала» лично мне режет глаз, но в контексте «Вечернего Новосибирска» представляется совсем не оксюморонным. Если не стареющие душой ветераны «Вечерки» определятся сами, чего же в них сейчас больше, наследия или потенциала, сдается мне, одной колдобиной на их дороге станет меньше.