Насколько эффективна существующая политическая система?

На прошлой неделе в новосибирском клубе «Гевара» прошёл круглый стол на тему «Насколько эффективна существующая политическая система?». Сторонников системы среди пришедших не оказалось, поэтому говорили о том, сколько она продержится и что будет после. Представители оппозиционных партий и активисты общественных организаций обсуждали возможные варианты предстоящей политической трансформации. У представителя КПРФ спрашивали, что будут делать коммунисты, если неожиданно получат большинство в парламенте. Мнение, что в ближайшие несколько лет Россию ждут перемены, было единодушным. Тайга.инфо публикует стенограмму мероприятия.

 

Денис Зернов, модератор круглого стола: Давайте определимся с понятиями. Как можно измерить эффективность политической системы?

 

Алексей Мазур, политический обозреватель: Вопрос в том, с чьей точки зрения она эффективна или неэффективна. С точки зрения «освоения бюджета», с точки зрения извлечения выгоды той или иной из властных постов — у нас очень эффективная политическая система. Быть может, одна из самых эффективных в мире. Поэтому, прежде чем обсуждать что-то дальше, надо определиться, с чьей точки зрения мы эффективность считаем. Думаю, большинство здесь согласится, что считать надо с точки зрения «простого народа».

 

Формально у нас демократия есть. Формально люди приходят на выборы, голосуют, и на этом их связь с депутатами кончается 

В теории современной демократии вводится несколько важных критериев. Среди них, например, право народа определять повестку дня, право народа выбирать, право знать, принимать решения и так далее. С этой точки зрения политическая система в России далеко не эффективна. Формально у нас демократия есть. Формально люди приходят на выборы, голосуют, и на этом их связь с депутатами кончается. Она возникает раз в четыре или пять лет, когда депутаты что-то говорят. Люди при этом не имеют возможности (да и не хотят) проверить, правду говорят или неправду, что сделали, что не сделали. Они вынуждены верить тому валу информации, который в виде листовок до них доходит. После чего пять лет люди живут отдельно, а система власти — отдельно. Раньше это касалось и губернаторов и мэров, теперь они выведены даже из такой системы «демократии».

 

Простой народ максимально был отодвинут за прошедшие 10 лет от рычагов власти. Надо сказать, что народ, в общем, с этим был согласен. Вначале. Ни у кого не вызвало возражение назначение губернаторов, отмена выборов в Госдуму по одномандатным округам. Народ, в общем, считал так: «Мы вот выбрали Путина, и пусть он наводит порядок». Сейчас мы видим результаты такой позиции. Люди уже не очень довольны Путиным, совсем недовольны тем, как функционирует политическая система, но представления не имеют, что и как можно в ней сделать.

 

Среднего человека возьми на улице: он не знает, как решать свои проблемы. Здесь присутствующие более искушены в этом, но я думаю, что каждый может рассказать, как взаимодействие того, что можно назвать «гражданским обществом», с властью всегда похоже на противодействие власти гражданскому обществу.

 

Денис Зернов: Так какие всё же критерии?

 

Алексей Мазур: Я их точно не помню. Помню очень важный — право определять повестку дня. Это право не только приходить и голосовать за то, что тебе предложили, это право вносить в голосование новые пункты. В случае если это выборы депутатов — право выдвигать. Сейчас простой беспартийный гражданин (например, я) лишён права выдвигать кандидатов в депутаты Госдумы. Таким правом обладают только члены партий. То есть, у нас уже законодательно заложено, что есть люди двух сортов: одни — члены партий, а другие — не члены партий. И соответственно, у членов партии есть право определять повестку дня. Хотя оно тоже очень неэффективное: оппозиционная партия мало чего может, а в «Единой России» у рядовых членов мало что спрашивают.

 

Ещё один критерий оценки эффективности политической системы я предложу — какой процент населения знает, кто представляет его интересы в системе. Я лично проводил фокус-группу, в которой восемь человек — образованные, не пьяницы, нормальные люди, — не смогли дать ответ на этот вопрос. После 10-15 минут раздумья они говорили: «Ну, наверное, Владимир Путин».

 

Исходя из современных теорий, хаос вообще является способом перехода в новое, более высокое состояние 

Владимир Карпов, заместитель председателя заксобрания Новосибирской области, член КПРФ: Ну, Алексей, он сразу с точки зрения евроцентризма, что демократия это и есть… Я несколько иначе на это смотрю. Если мы соглашаемся, что есть всё-таки в истории развития человечества некий смысл, значит, должна быть некая идея прогресса. Движения от дикости, от варварства к некоторым более цивилизованным состояниям. Если соглашаемся, тогда есть смысл искать какие-то критерии. Если такого процесса развития от более низких уровней развития общества к более высоким нет, то тогда вообще можно закрывать разговор, он становится бессмысленным.

 

На мой взгляд, такой объективный процесс существует, несмотря на все зигзаги и впадения в хаотическое состояние. Более того, исходя из современных теорий, синергетики в том числе, хаос вообще является способом перехода в новое, более высокое состояние.

 

Исходя из этого, к чему сводятся основные критерии? Первое — развитие производительных сил. В конечном счёте, сфера производительных сил — это основа, базис, а всё остальное — и политические системы, и идеологические, это над базисом. И второе — это всё-таки, действительно, обеспечение свободы, в широком смысле, для народа. На мой взгляд, это два самых главных критерия. Все остальные имеют вторичный характер. Я бы так определил.

 

Евгений Митрофанов, «Фонд защиты прав потребителей»: На мой взгляд, неплохой критерий оценки политической системы — ООН-овский индекс качества человеческой жизни. Он достаточно объёмный: там и продолжительность жизни, и образование, и здравоохранение. Там всё учитывается, лучше я пока ничего не видел. А политика — она всего лишь способ согласования интересов внутри общества. Государство есть обслуживающий механизм, система сервиса для населения.

 

В таком случае наиболее эффективна та политическая система и то государственное устройство, которое максимально стабильно повышает качество человеческой жизни на данной территории, в данной стране, в данном городе. Там, где люди болеют меньше, живут лучше и дольше, — там и политическая система лучше. А если у них средняя продолжительность жизни, как сейчас в России, сколько там у мужчин? 57 с половиной лет? Чуть-чуть не доживает до пенсионного возраста, и ещё хотят поднять. И ежу понятно, где она эффективная, а где неэффективная. 

 

Ростислав Антонов, «Русское общественное движение»: Качество человеческой жизни в Советской Союзе было не в пример нынешнему, однако это не помешало ему развалиться. Важным критерием политической системы является способность реагировать на повестку дня. Если она умеет решать проблемы, стоящие перед обществом, и при этом повышать качество жизни — значит, её можно назвать эффективной. Если этого не происходит — значит, есть какие-то недоработки.

 

Владимир Кириллов, Федерация автовладельцев России: В отношении воссоздания самой себя, сохранения власти той элиты, которая получила доступ к производительным силам во время криминальной приватизации 90-х, эта система вполне эффективна. Она сохраняет стабильность. Я поэтому и предлагал отдельно поговорить на тему «Народного фронта» как способа сохранения политической системы и переигрывания западников, которые собираются сейчас вокруг Медведева.

 

Насколько эта система эффективна в деле модернизации, тема которой уже избита, в деле обновления основных фондов — это другой вопрос. По некоторым оценкам мы отстали уже безвозвратно.

 

Алексей Мазур: У меня вопрос к Владимиру Яковлевичу [Карпову]. Мне показалось, вы изложили такую концепцию: есть прогресс, который должен идти, должна быть политическая сила, которая понимает, как этот прогресс достичь, и эта политическая сила должна придти к власти и вести народ. Это одна концепция. Другая концепция: что политическая сила должна у народа спросить — ты хочешь так или так? А народ должен ответить и дать мандат этой силе на то, чтобы куда-то идти. Или не дать.

 

Владимир Карпов: Вторая — это как раз ваша, демократическая.

 

Алексей Мазур: А вы считаете, что должна быть сила, которая…

 

Прополка авангардов случается, что и с КПСС произошло 

Владимир Карпов: Несомненно. Авангард должен быть. Другой вопрос, что у народа всегда есть возможность и последнее средство — если авангард вдруг ведёт не туда и очень грубо ошибается, то — вплоть до насильственного свержения. И прополка авангардов периодически случается, что и с КПСС произошло.

 

Алексей Мазур: Можно такой вопрос всем: как вы считаете, сколько лет продержится нынешняя система власти?

 

Владимир Кириллов: Американцы считают, что конфликт поколений, который в России сформировался…

 

Алексей Мазур (перебивает): Я предлагаю своё мнение высказывать.

 

Владимир Кириллов (с нажимом): Американцы считают (все смеются), что конфликт поколений, который сформировался в 90-е годы, когда старая комсомольская партноменклатура получила доступ к ресурсам, и наше поколение тридцатилетних отодвинула от производительных сил, этот конфликт актуализируется к 2015 году.

 

Николай Сальников, член ЛДПР: Мнение ЛДПР на этот счёт то же — 2015-2020 год, в стране окончательно изменится политическая система.

 

Владимир Кириллов: Наши политологи, Кургинян, Калашников, они тоже считают, что в этот период изменится система.

 

Владимир Карпов: Объективно мы видим, что первые 10 лет достаточно широко воспринимались идеи демократизации. Отошло. Теперь никакими средствами искусственной реанимации ничего не получается. И у Прохорова не получится. Следующая десятка [лет] — это некоторая стабилизация с такой патриотической спецификой. Но видим, что всё — тоже цикл исчерпан. Сейчас назрело время для третьего цикла. Тут споры могут вестись только, что за цикл. Мы, естественно, говорим, что этот цикл наш. И время перехода измеряется, при разных сценариях развития, как от года до трёх. Не более.

 

Денис Зернов: Повестка дня этого цикла, на ваш взгляд, какая?

 

Владимир Карпов: Колесо истории назад не поворачивается, это всё ерунда. Восстановить один в один то, что было 30 или 40 лет назад, невозможно. Нужно сохранить то ценное, что есть в демократии и в рыночных отношениях, хотя во многом они не работают. Восстановление [необходимо] тех основ, особенно в сфере производительных сил, которые были присущи советской цивилизации.

 

Алексей Мазур: У меня просьба каждому ответить коротко, одной-двумя фразами на заданный вопрос — сколько просуществует нынешняя система.

 

Ростислав Антонов: И Владимир Ильич Ленин ошибался, называя дату революции. Но в целом я согласен с Владимиром Яковлевичем, что не пять, не десять лет. Всё-таки оно должно произойти побыстрее, начало трансформации власти. Может, она и закончится через пять, через десять лет. Но начнётся она сейчас — в 2012-2013 году.

 

Владимир Кириллов: Она уже началась. «Народный фронт».

 

Ростислав Антонов: Да. Но с чем я не согласен, это с трендом. Я считаю, что это будет правый тренд. В европейском смысле этого слова. Русские, как государство образующий народ, наконец должны обрести своё государство.

 

Сегодня в России феодальная система. Кстати, эту же идею разделяет социолог Шляпентох  

Евгений Митрофанов: Можно развёрнуто? Я считаю, что сегодня в России сложилась феодальная система, чисто феодальная, которая имеет только имитационные признаки представительной демократии. Кстати, эту же идею разделяет известный социолог Шляпентох. И эта имитация принимает разные формы. Вот сейчас — «Народный фронт». Сейчас общаться с представителями партии — то же самое, что попытаться погреться у очага, который нарисован на холсте, помните, у Буратино такой был. Они ничего не решают. Люди это понимают. Они это не вербализуют и, может, даже не отдают себе в этом отчёт. Но они совершенно правильно не ходят на выборы.

 

Потому что это имитация, это просто большое разводилово. В стране все вопросы решает кучка олигархов. «Правление тридцати», как у Аристотеля, собственно говоря. Всё остальное, парламент, это способ легитимизации. Специальный представитель президента сидит в Госдуме и говорит: «Вот ты голосуй, а ты почему не голосуешь?» Ну понятно, как там законы принимаются — те, которые идут от правительства, и те, которые прорастают снизу. Общаться с ними просто совершенно бессмысленно. Их туда просто назначали. И полное отсутствие обратной связи не позволяет, как в странах с нормально существующей парламентской демократией, нормально канализировать энергию. Человек что-то хочет сказать, он не согласен, но как ни голосуй…

 

Есть такое правило в кибернетике — управляющая система должна быть адекватна управляемой системе. Люди, получившие власть, неадекватны управляемой системе. Поэтому страна находится фактически в режиме ручного управления. Что-то случилось — начали реагировать. Это долго на самом деле продолжаться не может.

Как долго такая система может продержаться, мы можем очень легко увидеть. По суверенизации отдельных элементов системы. Суверенизация — это когда элементы системы начинают ставить свои личные интересы выше интересов самой системы. По этим процессам мы видим, что система идет просто вразнос, она теряет управляемость.

 

Я думаю, лакмусовой бумажкой будут выборы в Государственную Думу, которые состоятся в декабре этого года. Понятно, что на выборах у нас результат спускается административно — что хочешь, то и делай, хоть сам рисуй. Но в силу того, что интересы внутри властных элит настолько противоречивы, управление — потеряно. Ты говоришь ему что-то делать, а он воспринимает всё через призму личных интересов.

 

Денис Зернов: Режим может устоять, если вся страна проголосует так, как Новосибирская область [на выборах в заксобрание] в прошлом году?

 

Евгений Митрофанов: Я полагаю, что режима как такового уже нет. Если первое лицо (это у нас кто, премьер?), давая прямое указание, не может обеспечить его выполнение. Если он ставит на каждом доме видеокамеру, чтобы видеть, как идёт стройка. Ну в какой стране это возможно? Это никакая не диктатура, это полная потеря управления. То есть фактически он управляет только своей челядью в триста человек, которых он видит лично. Всё остальное — он не может обеспечить исполнение.

 

Первое лицо ставит на каждом доме видеокамеру, чтобы видеть, как идёт стройка — ну в какой стране это возможно?

Что и с Олимпийскими играми видно. Выделили какое-то количество денег, сразу заложили там 40% отката. В результате откатили главному, но каждый следующий уровень стал откатывать по 40%, на что этот главный не рассчитывал. В результате до конца доходит ноль. Полная потеря управления. И обеспечить исполняемость решений — неважно, плохих или хороших, — невозможно в нынешней системе. Поэтому режим уже фактически отсутствует, есть некоторые судороги.

 

Денис Зернов: Следующая наша тема — чем управляют депутаты, чьи интересы они представляют. Тема уже была затронута Евгением Митрофановым, который, по сути, сказал, что управляют нами 30-40 человек, остальные, по сути, назначены.

 

Евгений Митрофанов: Да.

 

Денис Зернов: Есть желающие оппонировать?

 

Ростислав Антонов: Понять, чем управляют наши депутаты, можно по тому, чем они отчитываются перед избирателями. Отчитываются они прежде всего количеством детских площадок, построенных во дворах. Это прямо вот такая тема — депутаты строят детские площадки у нас. Они ставят иногда светофоры, где-то участок дороги заасфальтируют. Ещё был случай: депутат лампочки вкручивал. Вот это, в принципе, уровень возможностей наших депутатов.

 

Поэтому говорить о том, что у нас реально действующая представительная власть, очень сложно. Так как большинство депутатов пока принадлежит к партии власти, они принимают законы, которые выгодны исполнительной власти. Единственный на моей памяти «бунт» депутатов произошёл по «доплатам» — когда с бюджета хотели взыскать дополнительные деньги за теплоэнергию…

Алексей Мазур: С избирателей хотели взыскать. Пока с бюджета, не было никакого бунта.

 

Ростислав Антонов: И тогда, единственный раз на моей памяти, депутаты от «Единой России» пошли против решения вышестоящего руководства, которое уже всё, в общем-то, порешало.

 

Алексей Мазур: В чём там на самом деле была ситуация. Мэрия приняла решение о том, что эти доплаты, которая энергетическая компания выставила задним числом за прошлый отопительный сезон, частично оплатят потребители. То есть, кроме квитков, которые обычно люди получают, им должны были принести счета от одной до трех тысяч рублей в зависимости от квартиры, за тепло, которое сожжено было в прошлую зиму. А через полгода — выборы в горсовет. И депутаты горсовета понимали, что как только люди получат квитки на руки, то на этом их политическая карьера, собственно, и заканчивается. Это показывает, что как только люди узнают, что на самом деле происходит, власть начинает реагировать. Сейчас те же самые деньги через бюджет отдаются в эту самую компанию — и никаких проблем, так как люди об этом не знают.

 

Евгений Митрофанов: Проблема в том, что отсутствует хоть как-то оформленный управляющий класс. Чем отличается элита? Это люди, которые ставят свои целепологания за пределами своей собственной жизни. Это элита. Те, кто думает в том числе и о том, что случится после его смерти. Вот такой управленческий класс просто-напросто отсутствует. Есть люди, которые об этом думают, но они не оформлены ни в какую систему. Типичная карьера московского чиновника — денег нажил, купил недвижимость в Лондоне, сидит на чемоданах. Как только здесь народные волнения начнутся — сел в самолет, улетел.

 

«Эхо Москвы» существует для того, чтобы показывать американцам, что у нас есть оппозиционные СМИ

Такой управленческий класс отсутствует. Попытки сформировать его из существующих политических партий — ещё раз, это всё равно, что попытаться разжечь очаг, который нарисован на стене. Старую обезьяну новым фокусам не выучишь. Эти партии не для того создавались. Они создавались для имитации социальной активности. Как «Эхо Москвы» существует для того, чтобы показывать американцам, что у нас есть оппозиционные СМИ, так же у нас существуют и оппозиционные партии. Говорят [им]: «Иди сюда. Будешь оппозиционером, говорить против меня. Не бойся, я тебя прощу».

 

Социальные лифты отсутствует. Для того, кто что-то в этом понимает, или хочет понимать, они закрыты. Потому что встраиваться в имитацию не хочет, а к реальным рычагам власти возможно попасть двумя путями — или через кровное родство, жениться там на дочке главы администрации, к примеру, и начать политическую карьеру, или нажить где-то денег, неважно каким способом, и купить себе место.

Алексей Мазур: Мы тут ходим вокруг да около, а скоро у нас выборы в Госдуму, в которых будут участвовать семь партий. Больше уже не будет. Если мы говорим о том, что в следующем году возможен крах системы, то имеющийся выбор у нас не очень большой. У меня вопрос Владимиру Яковлевичу. Если вдруг власть свалится на КПРФ, что вы будете делать — лечить раны, нанесенные в последние годы, строить коммунизм?..

 

Владимир Карпов: Во-первых, очень серьёзно эволюционировали представления, в том числе и у коммунистов. Реальные проблемы в политике, экономике заставили модернизировать свои взгляды. Даже если посмотреть по уставу, взять устав РСДРП и сегодняшний, то просто разительные перемены. Коммунисты в случае получения большинства в Государственной Думе коммунизм строить не будут. Реальные проблемы, стоящие перед страной, очевидны. По большей части из них расхождений нет. Необходима индустриализация, даже не модернизация. Поэтому реально повестка дня — для победившей партии, которая не имитирует политическую деятельность, а реально ставит перед собой задачи. Они уже выстроены в определенную последовательность.

Первое — это обязательно индустриализация. Вот это традиционно присуще коммунистам России, начиная с РСДРП. Это особое отношение к обеспечению производительных сил, которые либо обеспечивают необходимые социальные перемены, либо, наоборот, не обеспечивают. Если посмотришь, сколько потребуется ресурсов, в том числе и интеллектуальных, там достаточно работы на ближайшую перспективу.

 

Коммунисты в случае получения большинства в Государственной Думе коммунизм строить не будут 

Второе — это вопрос радикальности подходов. Всегда главный же вопрос, особенно по отношению к коммунистам. Уже в подсознании, что гражданская война и прочие прелести. Опять же, вывод для себя существенный сделали коммунисты. Сегодня никаких основания для выхода на такой ожесточенный уровень решения проблем сегодня не существует. Думаю, наиболее последовательна в этой позиции наша партия.

 

Для тех, кто опасается за существующий ресурс, откачиваемый зачастую из страны — они очень боятся реальных перемен. И правильно боятся. Но к ним, даже без всяких коммунистических перемен, вполне достаточно применения действующего сегодня законодательства и действующих структур.