Ходорковский и я

25 Окт 2011, 00:03

Восемь лет назад в аэропорту Новосибирска арестовали Михаила Ходорковского. Моя судьба как-то астрально, видимо, связана с его судьбой. Мы оба круто её поменяли в конце 2003 года, правда, с разной степенью добровольности. Моя предыдущая жизнь кончилась фиаско, и я, будучи никем, вернулся из Москвы. Падение Ходорковского было куда оглушительнее и заметнее для страны. Но в нём оказалось что-то настоящее, что позволило не сломаться в тюрьме и стать новым человеком.

Восемь лет назад в аэропорту Новосибирска арестовали Михаила Ходорковского. Я хорошо помню, как узнал об этом. В тот день я копал траншею на участке, который недорого приобрёл на неправедно нажитые политтехнологические деньги. Прокладывал водопровод от колодца в избу. Шёл снег, я стоял с лопатой по пояс в траншее, у меня зазвонил телефон, и Дима Виноградов сообщил мне, что Ходорковского только что арестовали в аэропорту «Толмачёво».

Моя судьба как-то астрально, видимо, связана с судьбой Ходорковского. Мы оба круто её поменяли в конце 2003 года, правда, с разной степенью добровольности. Моя предыдущая жизнь кончилась фиаско, и я, будучи никем, вернулся из Москвы в Новосибирск, где меня уже мало кто помнил. Падение Ходорковского было куда оглушительнее и заметнее для страны.

Так уж получилось, что в Москве я был неподалеку от эпицентра разворачивающихся событий. Мой авантюризм (теперь изрядно поистраченный) и стечение обстоятельств привели меня в предвыборный штаб партии «Яблоко», где я ничего не делал, а мне за это платили приличную зарплату. Ничто так не способствует деградации человека, как синекура, и летом 2003 года я сломался психологически и сбежал из Москвы.

Но до этого я успел понаблюдать «вторжение» империи Ходорковского в «Яблоко», «накат» на ЮКОС со стороны прокуратуры, тяжёлую дилемму Явлинского и крах партии «Яблоко», который произошёл задолго до проигрыша на выборах в Госдуму.

Партия «Яблоко» — это отдельная тема, вернёмся к Михаилу Борисовичу.

До того бытовало мнение, что олигархи невообразимо сильны, а особенно — ЮКОС

Мало кто сейчас помнит, но весной 2003 года был такой эпизод. Прокуратура провела обыск в одной пиар-конторе и изъяла там из сейфа сумму в несколько сотен тысяч долларов. В конторе все сделали круглые глаза и сказали: «Не знаем, чьи деньги». Контора была связана с ЮКОСом, а заодно обслуживала партию «Яблоко». Эдакий корпоративный круговорот денег — мы вам деньги на политборьбу, но будьте добры, тратьте через эту контору. Тут же после обыска обозначился Сергей Митрохин с возгласами «Наезжают на Яблоко!», отчего все решили, что деньги были «яблочные». Но они были не «яблочные», а были даны ЮКОСом для организации публикаций против Генпрокуратуры. Это был один из эпизодов корпоративной войны, в котором сцепились корпорация ЮКОС и корпорация «Генпрокуратура».

Итог тех боестолкновений оказался неожиданным. Большая часть «страшных олигархов» поджала хвосты, а меньшая даже прибежала в Кремль с предложением раздербанить ЮКОС совместными силами. До того бытовало мнение (в том числе — в Кремле, Генпрокуратуре и т.д.) о том, что олигархи невообразимо сильны, а особенно — ЮКОС. А тут — надо же, как быстро посыпались. 

Во всяком случае, помню, что я тогда пришёл к однозначному выводу, что Ходорковский проиграет битву с Кремлём, если она начнётся.

Гигантская структура ЮКОСа, которую Путин называл «угрозой национальной безопасности», растаяла меньше чем за месяц

А ЮКОС той весной готовил «операцию» по получению большинства мест в Госдуме. «Люди ЮКОСа» вставлялись в партсписки, отбирались и финансировались одномандатники (причём от разных партий). Впрочем, дальше первого транша дело не пошло. Мало того, как только запахло жареным, «люди ЮКОСа» поспешили перекинуться и оказались вполне себе «людьми Путина». Гигантская аморфная структура, которую Путин называл в частных беседах «угрозой национальной безопасности», растаяла как дым меньше чем за месяц.

Помню, меня удивляло весной 2003 года то, что обе стороны — и «олигархи», и «силовики» неадекватно оценивали соотношение сил. И те, и другие переоценивали мощь олигархов и недооценивали мощь «силовиков».

Ходорковский тогда оказался плохим политиком. Хорошим политиком он стал уже позже, в тюрьме.

Довольно странная ситуация с моим отношением к «делу ЮКОСа» тогда и позже. Сам я не считал Ходорковского невинной жертвой. Была борьба за власть между кланами, он в ней проиграл. Но мой старший друг Григорий Иосифович Сурдутович (несколько лет назад он покинул сей мир) почему-то считал арест Ходорковского крайне значимым, трагическим и эпохальным событием. А я к его мнению прислушивался очень внимательно.

Собственно, это у него возникла идея выдвинуть Ходорковского в депутаты облсовета в 2005 году (Ходорковский сидел в СИЗО, имея статус обвиняемого). У подобных идей всегда есть проблема реализации — кто-то же должен заняться сбором документов, походом в избирком и т.д. И эта бы, скорее всего так и осталась идеей, если б не случай.

Хоть я уже и начал отчаливать от либерального берега, но по инерции меня и тогда (и даже сейчас) записывали в «правые», в «либералы» и в «демократы». И вот по чьей-то инициативе (по-моему, Святослава Насташевского) собрали всех «демократов» Новосибирска, чтоб в очередной раз обсудить набивший оскомину вопрос «объединения». Сколько помню, в демократическом лагере с 1993 года идёт непрекращающаяся борьба за объединение, в ходе которой демократы друг друга полностью изничтожили. Или почти полностью.

И вот опять — «Нам надо объединиться». Зачем, ради чего? Я выступил и сказал, что совершенно непонятно, чего хотим сказать людям и за что бороться, если не считать нескольких мандатов для конкретных лиц. Давайте, говорю, лучше выдвинем Ходорковского в депутаты.

Предложение переместилось
в информационные ленты: «В Новосибирске Ходорковского выдвигают в депутаты»

У демократов лица стали кислые, идея им не понравилась. Но будучи демократами, они не сказали «нет», а сказали что-то вроде «надо подумать». И предложение повисло в воздухе. Провисело оно там недолго, через несколько часов переместившись в информационные ленты с заголовком «В Новосибирске Ходорковского выдвигают в депутаты».

Поразительно много шума можно наделать, сказав всего пару фраз на заштатном собрании. До реального выдвижения дело, конечно же, не дошло. Тут и приговор Басманного суда подоспел.

Ходорковский тогда выразил благодарность тем людям, кто выдвигал его в Томске и Новосибирске и пообещал навестить их (нас, то есть) после выхода на свободу. Не уверен, что он вспомнит об этом обещании. Тогда никто не думал, что выход на свободу будет столь неблизким.

Скажу честно, до сих пор не знаю, в чём Ходорковский виноват, а в чём — нет. Басманному суду я не верю, в возможность честно заработать миллиарды долларов в 90-е — тоже. Но совершенно очевидно, что главные «преступления» Ходорковского — это нежелание склонить шею и открыто выраженное сомнение в компетентности национального лидера (был у них эпизод, судя по воспоминаниям Геращенко). Плюс страх, который он нагнал на «силовиков» в 2003 году. Если даже благородный Рим преследовал Ганнибала до самой его старости, чего мы хотим от нынешних преторианцев.

По словам Явлинского в 2003-м, Путин называл фамилии Ходорковского, Дерипаски и Абрамовича через запятую, перечисляя тех, кто угрожает национальной безопасности, подкупая депутатов и чиновников. Но что ж так по-разному сложилась их судьба?

Правосудие стало орудием произвола, выборочно применяемого против
оппонентов власти

Сегодня, оглядываясь назад, можно сказать, почему Сурдутович был прав, и в чём была трагедия 2003 года. Конечно, не в том, что Ходорковского «посадили ни за что» и разгромили «лучшую и самую прозрачную нефтяную компанию». Трагедия была в том, что правосудие стало орудием произвола, выборочно применяемого против оппонентов власти. И если подобный произвол оказался возможен по отношению к самому богатому человеку России, это означало, что перед ним беззащитны все.

Сам Ходорковский, каким он был на начало 2003 года, не представлял особого интереса, как личность. Как и многие люди, заработавшие бешеные деньги, он считал, что «раз я успешней, значит — и умнее». Конечно, Михаил Борисович очень умный человек, но, например, ситуацию «дважды два» восемь лет назад не просчитал. Впрочем, в его защиту можно сказать, что не он один.

Но человек есть не только то, что он из себя представляет в данный момент. Важно не то, как и каким попал в тюрьму Ходорковский. Важно, каким он стал.

Что-то в Ходорковском было настоящее, что позволило не сломаться в тюрьме и в каком-то смысле стать новым человеком. Наш мстительный народ (и ещё более мстительный национальный лидер) не вдаются в подробности эволюции личности Ходорковского. Ах, олигарх, ах, миллиардер, ах, ты не признаёшь диктатуру закона (помните это словосочетание?) — сиди, сиди и сиди!

Но по отдельным фразам и жестам становится понятным, что у Ходорковского очень сильно поменялась система ценностей. Он перестал быть машиной по зарабатыванию денег, жизненная шкала перестала измеряться миллиардами, бентлями, яхтами и челсями.

В Ходорковском появилось глубокое человеческое измерение, а местами в его текстах видна мудрость. Тюрьма и осознаваемая перспектива провести в ней остаток жизни способствуют духовному становлению сильных людей. Слабые — опускаются.

Ходорковский оказался сильным человеком.

Думаю, если он выйдет на свободу, то может теперь быть очень полезен России.