Кабы не было зимы

10 Янв 2012, 11:00

После появления «длинных» выходных первые полторы декады января вообще выпадают из жизни. А всё могло бы быть совсем не так, попробуй мы хотя бы раз прожить без этого новогоднего кошмара и выйти на работу уже второго января, а каникулы перенеся, как много раз и предлагалось, на майские праздники. И уже во второй день года заводы бы начали выполнять и перевыполнять, животноводы — выкармливать и набирать вес. Депутаты бы сдали билеты на маврикии и прочие канары, и принимали бы, один за другим, так нужные стране законы про пчеловодство.

Не всем, далеко не всем из нас удалось безболезненно пережить новогодние празднования. Кто-то проснулся утром десятого с частичной амнезией, у кого-то «глаз заплыл, пиджак в пыли, под кроватью брюки», а кто-то оказался и с неведомым шотландцем во главе клуба — этим вообще непонятно, что теперь делать и как оправдываться.

После появления «длинных» выходных первые полторы декады января в нашей стране вообще выпадают из жизни. Подводя итоги первого месяца года, экономисты стараются не вспоминать о прибавочной стоимости и ВВП на душу населения, делая извинительные реверансы, — мол, все же понимают, почему всё так. В длительном простое все — биржевики, производственники, СМИ, политики и политологи, спортсмены и угледобытчики. И даже животноводство.

Изредка, по нечётным числам, кто-то из нас ещё успевает в праздничном угаре обнаружить отсутствие благоверной, оставившей краткую и загадочную записку: «Козёл!» — и уехавшей к маме. С трудом перебирая ногами, мы добредаем до холодильника, удивившись собственному существованию, облизываем капли с бутылки минералки, трясущимися руками набулькиваем кипяток в свежую, если удалось её отыскать, заварку, прихлёбываем, стараясь не вспоминать о том, что было вчера — или это было позавчера?!..

Чуть придя в себя, мы стараемся припомнить сегодняшнее число, хотя бы приблизительно

Чуть придя в себя, мы стараемся припомнить сегодняшнее число, хотя бы приблизительно, а после совершенно по-детски радуемся обнаруженной в кастрюле ушице. Игнорируя оздоровительные советы из бубнящего который день телевизора, презираем контрастный душ и отмякаем в ванне, возвращаемся к недоеденной ухе и, вспомнив про важное, достаём недопитое из морозилки, опрокидываем первую, ещё через силу, стопку в себя, быстро закидываем её бульоном, чувствуя, как вторая и третья просятся сами: раз-два, стопка-ложка, и ещё, и ещё...

Растекаемся лицевой мускулатурой, чуть отмякнув нижней губой, немедленно накапываем следующую, неспешно махнув её, с силой шмякнув донышком по столу, крякнув и занюхав «чернушкой», отломленной от корки. Улыбаемся сами себе, опустошая тарелку и подцепляя вилкой подмороженное и тонко наструганное запотевшее розовое сало с прозрачными ломтиками чеснока на нём. Выглядываем в окно, протерев носом запотевшее стекло, уперевшись мокрым, в испарине, лбом в холодное, ни о чём не думая и начиная потихоньку воспринимать внешние звуки, включая собственный утренний метеоризм...

И снова — спать-спать-спать! А ужо к обеду и решим, какое сегодня число, — до трудовых будней ещё так далеко.

А всё могло бы быть совсем не так, попробуй мы хотя бы раз прожить без этого новогоднего кошмара и выйти на работу уже второго января, а каникулы перенеся, как много раз и предлагалось, на майские праздники.

И уже во второй день года заводы бы начали выполнять и перевыполнять, животноводы — выкармливать и набирать вес, а биржевики на радость мировому капиталу продавали и перепродавали бы друг другу акции наших, так востребованных на финансовых рынках, микроавтогигантов и глобалтелекомов.

Депутаты бы сдали билеты на маврикии и прочие канары, принимали бы, один за другим, так нужные стране законы про пчеловодство. Внесистемные политики всех мастей не переносили бы свои митинги на конец января, кивая на затянувшееся народное похмелье, а каждодневно бы наращивали количество митингующих, используя только им известные методы подсчёта и выводя возмущение на пик к президентским выборам, не откладывая народный гнев на будущее. А мужественные омоновцы не простаивали бы без работы полторы недели, а размяли бы мышцы и дубинки на хрупких оппозиционных спинах.

Депутаты бы сдали билеты на маврикии и прочие канары, принимали бы нужные стране законы про пчеловодство

Да, были бы и пострадавшие: прогорели бы продавцы фейерверков (зато выспались бы и перестали бы пугаться внезапного грохота за окном остальные!), скуксились бы импортёры «Хенесси» и «Чиваса», скупаемые под Новый год как в последний раз, даже на последние шиши. В храмах продали бы меньше свечей, и вообще, там было бы гораздо свободнее в рождественскую ночь: ведь если наутро надо на работу, то какая уж тут «тусня», на всенощную отважатся только настоящие верующие, а не только те, кому негде похвастать свежеприобретённым кубинским загаром и новой шубой из Греции.

Тайга.Инфо выдавала бы на гора новости чаще, чем раз в сутки, а столичные журналисты находили бы для своих статей инфоповоды получше, чем очередная свадьба престарелой певицы на вечно молодом пародисте.

Наши спортсмены, как в какой-нибудь Европе, уже в начале января были бы «на ходу» и рвали бы всех на теннисных кортах и футбольных полях, а их боссы без новогодней спешки и праздничного угара подписывали бы на руководство клубами не неведомых ливерпульских дедушек в килте, а вполне себе Гвардиол и прочих разных Кройфов.

А наши благоверные не уезжали бы к мамам наутро после вчерашнего, — потому что никакого «вчерашнего» бы не было.

И взметнулась бы прибавочная стоимость, и поднялся бы ВВП на душу трезвого населения, и опомнился бы «Фобос», прекратив пугать падением и стыдливо стартанув с околоземной орбиты на Марс, и зацвели бы на Марсе яблоки, и не пели бы мы про то как «папа стал хорошеньким, как притворился лошадью», а лишь, сжав зубы, терпели бы до майских праздников.

И вот тогда — держись прибавочная стоимость, «Хенесси» и тёща!.. И даже животноводство.