Особенности национального поведения

08 Ноя 2014, 04:02

Европа не поняла того, что Россия, закончив виток революционных преобразований, сохранив свою особую ментальность, возвращается назад, к традиционному своему поведению. Россия, в конечном итоге, всегда оказывалась в роли страны, спасавшей мир от насилия.

Цок, цок, цок... Застучали каблучки по брусчатке. Кто бы это так мог, по брусчатке, да на каблучках? Я оторвался от ноутбука, и увидел девушку, гордо и грациозно несущую свою фигурку среди праздно шатающихся туристов. На шее у неё был повязан шёлковый платочек, через плечо перекинута красная, в тон туфелькам на высоких каблучках, дамская сумочка. Короткая юбочка и блузка из кружевного тончайшего батиста, — всё говорило о том, что она француженка. Мужчины, провожали её восторженным взглядом, женщины искоса посматривали — кто с любопытством, а кто с настороженностью, быстро и незаметно оглядывая себя.

Почему внешне так отличаются женщины юга от женщин средней части Европы, и уж тем более они отличаются от северянок, проживающих в Швеции или в Финляндии? Почему мужчины Италии и мужчины Швеции или Финляндии так не похожи друг на друга, в своём поведении? Что их делает такими разными? Солнце, море или разный ритм жизни южных и северных стран? Типичные черты поведения, свойственные разным народностям, я видел в разных странах и не раз. Они встречаются мне в повседневной жизни, так как моя работа насыщена поездками по заводам и фабрикам Европы. Иногда, находя время, я с любопытством наблюдаю, как организована их повседневная жизнь, порой любуясь, как слажено и без лишних разговоров они работают на строительных площадках, каждый точно зная, что необходимо делать в любой момент времени.

Российский предприниматель, получивший опыт работы в зарубежных компаниях, пытается, повторяя их организацию рабочего процесса, получить максимальный эффект от работы собственных подразделений. Как говорит один из моих коллег, кстати, имеющий немецкие корни: раскладывая всё на «молекулы», мы повторяем, но очень часто не получаем желаемого результата. В чём же дело, задаём мы себе вопрос, пытаясь докопаться до истины? И постепенно находим ответы, ответы совершенно разные, но суть проблемы оказалась в том, что прямого переноса технологий производства в одной и той же сфере деятельности с одной территории на другую сразу не получается.

Степень искажения такого переноса напрямую зависит от людей, которые эти технологические принципы повторяют, от их восприятия задач, от их отношения к деталям. Если говорить проще, то наши люди, перемещённые на немецкий завод в Германию, через некоторое время начнут выпускать то «Мерседес», то не «Мерседес», чаще не «Мерседес», внося в их технологию наши всё новые и новые идеи. Если немецкого бюргера поставить в те условия, в которых находились наши строители БАМа, то этой железной дороги никогда бы не было, а русские построили её, несмотря ни на что, и эта дорога до сих пор живёт.

Это касается не только русских, немцев, финнов или итальянцев, это касается базовых национальных особенностей любого народа. Конечно, эти особенности проявляются не только в производстве, они присутствуют в повседневном быту, как у русских, так и у европейцев. На память приходит поговорка: «Что немцу хорошо, то русскому смерть». Вопрос совсем не в том, что есть хорошо или плохо, это не проблемы одних или других народов, просто отношение к повседневной жизни привито традициями и особенностями многовековых национальных культур. Ментальность нации лежит где-то глубоко в генетическом коде, как здесь не вспомнить немецкие деревни советского времени: в Казахстане, на Алтае, в Новосибирской области.

В силу обстоятельств моё детальное знакомство с Германией началось с ФРГ, то есть с территории прежней Западной Германии, а несколько позже я познакомился с бывшей Восточной Германией. Приземлившись в аэропорту «Тигель», находящемся в Берлине, и выйдя из аэровокзала, я сразу почувствовал разницу. Никогда, ни в аэропорту Мюнхена, ни в аэропорту Франкфурта или Дюссельдорфа, ни в других аэропортах Западной Германии такой неопрятности я не видел. Казалось бы, те же самые немцы, те же самые корни. Почему?

В ту поездку я посетил несколько городов Восточной Германии, специально заглянул в Потсдам, Лейпциг, посетил несколько крупных больниц, был на двух заводах. Во время командировки я обратил внимание на состояние городских дорог, жилищного фонда и сделал вывод, что Восточная Германия совсем не такая, как Западная. Всего лишь сорок лет жизни в разных системах ценностей одной и той же нации, всего лишь сорок лет, но какова разница, в том числе и в восприятии мира. Резкая смена социально-экономических установок привела к революционному изменению, в первую очередь в умах населения. Я не люблю ни слово «революция», ни её последствий, потому что она несёт разрушения, разрушая и то, что было хорошего в историческом прошлом нации, разрушая сам мир, созданный эволюционными преобразованиями. Преобразования на базе насильственных методов, с применением в качестве инструмента насилия оружия, никогда не приводили нации к благополучию и никогда не приведут.

Российская революция с оружием в руках тоже приложила руку к собственному разрушению. Понятие офицерской чести в России, ещё в той, царской, понятие купеческого слова, имели свою значимость, но что с ними стало? Они не просто ушли из обихода, они исчезли как знак чести. В первую очередь потому, что потеряли правопреемников. Потому что были утеряны национальные традиции в этой области, играющие не последнюю роль в формировании ментальности. Люди, пришедшие к власти после революции, уничтожили «вчера», создали новую идею, подняли эмоциональный уровень народа на очень высокий уровень, создав новую страну, произведя колоссальную техническую революцию, выиграли величайшую войну мира. Гражданская война, определившая будущее страны, унесла за собой жизни значительной части российского общества.

Чуть позже, в результате Второй мировой войны, страна понесла колоссальные потери. Политики, играя в свои собственные, совсем не детские игры, привели к гибели огромное количество населения, проживающего на разных территориях, истребляя лучших своих представителей. Вооружённые политики — самая большая опасность в мире, это политика поведения средневекового дикаря. Сегодня такая политика должна рассматриваться как поведение с отклонением от общечеловеческих норм, и такими людьми должны заниматься психотерапевты.

После войны СССР с крейсерской скоростью стал терять свой стальной идеологический стержень. Новая социально-экономическая революция предоставила возможность как республикам СССР, так и восточным европейским государствам самостоятельно определится со своим будущим. Но кто оценил по достоинству то, что произошло в начале девяностых на самом деле? США? Нет. Для них, цинично захвативших целый континент, уничтоживших коренной народ, создавших на континенте рабство, ещё совсем недавно — в прошлом столетии — занимавшихся линчеванием, единственным аргументом был всегда кольт. Этот аргумент они применяли впоследствии на других территориях, продвигая собственную модель «демократии», но цинизм и демократия, понятия несовместимые. Европа? Нет. Ранее вздрагивая от такого соседства, породив фашизм, впоследствии ещё долго пожиная плоды собственного безнравственного поведения, она забыла, что ценой жизней колоссального количества населения Советского Союза была исправлена их собственная ошибка. Европа не поняла того, что Россия, закончив виток революционных преобразований, сохранив свою особую ментальность, возвращается назад, к традиционному своему поведению. Россия, в конечном итоге, всегда оказывалась в роли страны, спасавшей мир от насилия. Никто уже не помнит того, что именно Россия, простив немецкий народ, на базе Восточной Германии создала платформу для дружбы немецкого и русского народа, а Западная Германия, ещё добрых полстолетия оправдывалась перед всеми, в том числе и перед европейцами, воспитывая в своих гражданах вину за прошлое.

Россия, пройдя через колоссальную психологическую нагрузку начала девяностых, в конце столетия подошла к краю обрыва, балансируя на краю этой пропасти. Пятнадцать лет восстановления государственности, способами проверенными, но неоднозначными, отодвинули её от этого края, но вера в себя, вера в будущее так быстро не восстанавливается. И вдруг на базе украинской трагедии вновь зазвучало: «Мы — россияне», да как зазвучало! Если бы пару лет назад какой-нибудь чудак, сказал бы на очередном митинге: «ЭТИ, из Крыма, хотят к нам присоединиться, а ЭТИ из ПАРЛАМЕНТА хотят их присоединить, но все вместе мы потом получим кучу проблем. Нам это надо?». Думаю, что эта, прошу прощения заранее, «толпа» однозначно бы загудела, нет! Если бы, сейчас, на том же месте, при том же самом скоплении народа, этот же чудак, открыл бы рот по этому поводу, то чудака «толпа» бы побила, и это в лучшем случае. И вроде бы радоваться надо: наконец-то появилась какая-то идея, объединяющая русский народ, выявляя гордость за то, что ты такой же, как и все россиянин, но...

В Европе часто встречаю предприятия, которым за сотню лет. Они гордятся своей историей, помнят своих основателей, чтут сформированные устои, воспитывают на этих примерах своих детей, и это гордость другого характера. Разные страны, разные народы, разные истории жизни. Италия, Испания, Франция. Казалось бы, южные территории Европы, находятся совсем рядом, вроде бы их люди должны быть схожими по своему характеру, но они разные. И уж тем более отличаются от них шведы, датчане, ирландцы и многие другие, но гордятся они своими странами одинаково, с любовью к отечеству.

Когда мы видим на пьедестале почёта наших спортсменов со слезами на глазах, мы понимаем, что, вложив огромный труд в свою работу, они стали лучшими, они представляют свою страну, этим гордятся, и это достойная награда для тех, кто стремится к совершенству. Лучшие художники, лучшие архитекторы, лучшие дизайнеры модной одежды и лучшие дизайнеры в производственной сфере — итальянцы. И мы, признавая это, радуемся вместе с ними за их достижения. Наши женщины с удовольствием носят сделанную ими одежду, а вот на немецких женщин в этом плане смотреть без сожаления нельзя: джинсы, брюки, всё по деловому, удобно и «просто». Что всё это? Культура, национальная гордость, элементы ментальности, влияние прагматизма на быт. Где здесь тонкая грань, и вообще есть ли она в этой смеси прагматизма, духовности, эмоциональности, природной чувственности, наконец? Сдаётся мне, что настоящая гордость рождается людьми сильными духом своим, которые могут радоваться удачам других, гордиться своими успехами. И, гордясь, радоваться по-настоящему, не стесняясь ни слёз своих, ни улыбок.

Европа — вместилище разных народов и разных культур, живущих под одной крышей, стремящихся к консенсусу, собственно, как и Россия, которая всегда была многонациональной страной. На их территориях проживает огромное количество народностей, со своими устоями, нормами поведения, обычаями, верой и мировосприятием, со своими радостями, проблемами и своим горем. За последнее время мы были свидетелями национальных конфликтов, переходящих границы разума, конфликтов, приводящих к массовой гибели людей — как на территории бывшего Советского Союза, так и на территории Европы. Политики, разжигающие такие конфликты, структуры, в своих интересах финансирующие разные стороны, порой использующие, для разжигания противоречий, в том числе и национальные особенности, должны нести ответственность за результаты таких конфликтов. Если они это делали, не понимая до конца последствий, то это плохие политики, которые не должны больше заниматься такой работой. Если они делали это осмысленно, понимая, куда приведут стороны, в том числе, и к вооружённым конфликтам, то они преступники и должны быть осуждены.

Вопрос: почему они этим занимаются? Ответ, в связи с последними событиями, простой. Территория с населением сорок пять миллионов — это территория, сопоставимая с ведущими европейскими государствами, это не базарный рынок на воскресной площади, это рынок промышленный, за который борются прагматичные представители современного мира, очень перспективный рынок. Судя по всему, если на кону прагматичные собственные интересы экономического и политического характера, то можно пренебречь не только общечеловеческими ценностями, забыть о толерантности, можно пренебречь жизнями людей, переведя всё в изощрённые формулы цинизма. Вызывающе? Пожалуй, для современной истории, нет. Почём сегодня жизнь человеческая, то есть украинца, или, например, вчерашнего югослава? Кто осмелится назначить цену? Кто готов взять на себя ответственность за сотни погибших людей? У войны нет понятия «ментальность» или «толерантность», у войны есть понятие «смерть».

Нельзя не сказать и про народ, непосредственно участвующий в конфликтах, они в полной мере получают не только проблемы, связанные с конфликтами, но и их последствия. Да воздастся каждому по заслугам его. Этот тезис касается не только тех, кто попал в крутой водоворот событий, это одинаково относится и к тем, кто туда может попасть, выключив свой разум. Если политики, нечистоплотные финансисты, смогли на ровном месте разжечь ненависть между народностями, то сами народы обязаны понять и оценить собственный уровень культуры, собственную грамотность, собственную толерантность к другим народам. Ни на Украине, ни в Югославии, народ с голоду не умирал, бороться за выживание не было причины, но, дойдя до братоубийства, народ перешёл границы человеческого разума. И если в это время народ ощущает себя «стадом», если ему всё равно, куда его ведут, значится судьба такая у такого народа, только потом не надо искать виноватых, ничего этим уже не изменишь. Плохой сценарий, грустный, но почему он раз от раза совершается?

Там, где системы социально экономических отношений развиты, там, где правительства адекватны, там тоже бывают противоречия, но до такого развития, с применением оружия как главного аргумента, там обычно не доходит. Там же, где социальные системы разбалансированы, там, где беззастенчиво ведут себя олигархические структуры, а власть не является реальной властью, там обязательно жулики, бандиты, там обязательно появятся третьи силы, цинично разогревая и так напряжённую обстановку. Не имеет значения, где это происходит: в Африке, на ближнем Востоке или на сопредельных границах Европы. С Россией в такие игры играть опасно, в тяжёлые времена в России всегда находился лидер страны, своей волей духа поднимая Россию, в каком бы состоянии она не находилась, а народ, веруя, всегда шёл за ним. Сегодня оказанное давление на Россию вызывает большое внутреннее напряжение, но Россия доказала своей историей, что сопротивляться она умеет, насилия над собой не потерпит и если рассердится, то пойдёт далеко, но лучше бы не надо до этого доводить.

Какая-то тревога поселилась внутри, как-то всё это не укладываются в цельную и законченную позитивную картинку будущего мира. В Европе, например, среди славянского населения, которое было ещё три, четыре года назад недовольно политикой ведущих игроков Евросоюза, всё чаще слышу: «Мы — европейцы». И слышится в этом позиционирование своих отличительных особенностей, в чём-то превосходящее остальных. У немецкого народа имеется имидж лучших специалистов Европы, которые как паровоз тянут весь Евросоюз на своих плечах, и только немцы, по их мнению, способны так работать и думать, и в этом тоже слышится какая-то своя, но до боли знакомая подоплёка.

Во Франции растёт популярность радикально настроенных групп. Норвежский премьер, не спросив свой народ, отправил десяток самолётов вновь «утюжить» Аравийский полуостров, правда, его об этом попросили американцы, а он им отказать не может, дружба у них большая. На Украине вдруг возникли «чужие среди своих», а если свои не поддерживают радикально настроенного и вооружённого контингента, то они моментально переходят в категорию чужих. Всё это как-то не увязывается со словом толерантность.

Макаревич где-то публично высказался по поводу сегодняшних дел. Но ещё с советских времён он «шёл, как бык, на красный свет», и общество его любило, может быть, как раз за то, что он, как Высоцкий, как и другие, имели смелость высказать свою собственную позицию, высказать ярко и красочно. Однако певец подвергся в интернете такой обструкции, что складывается впечатление, что к ней присоединились многие. Во всяком случае, голосов в его защиту я не услышал. Или они потонули в этом улюлюканье «ату его». А как же толерантность к иной позиции? А может здесь вопрос вовсе не в толерантности? Может быть, это и есть ещё одна из особенностей нашей российской ментальности? Если любить, то до безумия, до обоготворения. Если ненавидеть, то до последнего часа. И, если, ненавидя, можно отомстить, то самой страшной карой. Правил, рамок, ограничителей не существует. Из одной крайности — в другую.

Мы разные, но может в этом многообразии и есть большая мудрость, позволяющая миру формироваться на фоне яркой палитры красок. Быть может, наступит время, когда оружие человек будет применять не в силу своей ментальности, а исключительно только на спортивных состязаниях, помня о том, что не злоба и агрессия, а уважение, добро и любовь являются основой продолжения рода человеческого.

Девушка улыбнулась двигающемуся навстречу мужчине. «Привет», — произнёс он, нежно её обнимая. «Здравствуй, я очень соскучилась», — ответила она ему на чистейшем русском, и, застеснявшись взглядов прохожих, покраснела. Вот тебе и француженка, подумал я. Это же наша русская девушка. И всё-таки наши лучше всех, с удовольствием отметил я для себя, чувствуя, как гордость за русскую нацию, овладевая мной, всё остальное делает второстепенным.