Сергей Подковальников: В рамках Азиатского энергокольца связи России и Монголии будут режимными

02 Сен 2016, 03:14

Ведущий научный сотрудник ИСЭМ СО РАН, кандидат технических наук Сергей Подковальников о перспективах межгосударственного электроэнергетического объединения стран Северо-Восточной Азии. В него могут войти Россия, Монголия, Китай, две Кореи и Япония.

Во Владивостоке 2 сентября открылся Восточный экономической форум. В его программе, кроме прочего, будет два мероприятия, которые посвящены энергомостам между Россией и Китаем, а также Россией и Японией. Подобные проекты обсуждались и раньше; более того, межгосударственные энергообъединения — это мировой тренд. В азиатских энергокольцах, уверен Сергей Подковальников, заведующий лабораторией межгосударственных электроэнергетических объединений ИСЭМ СО РАН, найдется место и для Монголии. Об этом ученый рассказал проекту #СпасиБайкал:

«Проектов межгосударственных электроэнергетических объединений (МГЭО) было довольно много. В 1990-е, например, „Иркутскэнерго“ активно прорабатывало проект передачи Братск-Пекин, который базировался на том, что в Иркутской области возник избыток электроэнергии из-за масштабного спада производства. И потому генерацию можно было загрузить и направить выработку в Китай. Переговоры шли много лет, прорабатывались различные маршруты (в том числе один — через Монголию), но в итоге договориться не удалось. А потом уже потребление в России восстановилось, избытки исчезли и передавать, по сути, стало нечего.

Потом идея этого энергомоста трансформировалась, поскольку в северном Китае, особенно в Пекине, сформировалась другая модель электропотребления. У них возник летний пик нагрузки — там жарко, из-за кондиционеров большие объемы потребления стали фиксировать в летние месяцы. Кстати, такая модель электропотребления характерна для стран с жарким климатом и высоким уровнем развития. А Пекин — это столица, он опережает всю страну в развитии экономики, там высокие стандарты жизни. У нас же, в России, модель электропотребления зимняя. И так возникла идея обмена сезонными избытками мощности. Но договориться с китайцами и в этот раз не получилось.

Параллельно прорабатывались и другие проекты МЭО — например, энергомост Сахалин — Япония, передача с Дальнего Востока в северо-восточный Китай. И постепенно все они оформились в единую концепцию, получившую название Азиатское Энергетическое кольцо — объединенной энергосистемы Северо-Восточной Азии.

Объединение национальных энергосистем с параллельной или совместной работой — это глобальная тенденция

Тут стоит оговориться, что объединение национальных энергосистем с параллельной или совместной работой — это, в принципе, глобальная тенденция. Так или иначе, подобные процессы происходят во всем мире. Уже есть Европейское МЭО с участием энергосистем Западной Европы, Северной, Южной и Восточной Европы, островной Британии. Есть объединение энергосистем США, Канады и Мексики, а в южной Америки — Бразилии, Аргентины, Уругвая и Парагвая. Даже бедные страны того макрорегиона (Никарагуа, Панама и другие) формируют межгосударственное энергообъединение. В Африке идут такие же процессы, страны АСЕАН тоже этим занимаются…

Существовало также энергообъединение, в которое входили СССР, страны Восточной Европы и Монголия. И оно было тогда одним из крупнейших в мире. Но дезинтеграционные процессы на политическом уровне разрушили эту систему. Остались более или менее тесные связи с Белоруссией, Казахстаном, той же Монголией. В целом обмены перетоками между странами ближнего зарубежья по сравнению с советским периодом сократились примерно в четыре раза, соответственно снизились и интеграционные эффекты. Есть надежда, что с усилением роли Таможенного союза и ЕАЭС интеграция в энергетике будет усиливаться.

Пока что нам похвастаться нечем. Есть слабые связи с Монголией, с Дальнего Востока идет экспорт в Китай. Но перспективы у такого МЭО стран Северо-Восточной Азии (Россия, Монголия, Китай, две Кореи и Япония) большие. Страны, которые могут в него войти, так или иначе проявляют активность. Тут стоит сначала задаться вопросом — зачем вообще соседним странам объединять свои энергосистемы? Ответ — в системных эффектах. Возникает экономия за счет обмена излишками мощностей — как суточными, так и сезонными. Что позволяет снижать затраты на производство электроэнергии. Кроме того, за счет расширения межсистемных перетоков улучшается режим работы электростанций, повышается надежность энергосистемы для потребителя. К примеру, в северном Китае сейчас действует множество ветровых электростанций, которые работают в вероятностном режиме работы — то есть могут делать большие выбросы энергии в сети, а когда ветра нет — простаивать и ничего не выдавать. Такая работа нуждается в грамотном регулировании. К тому же в том регионе Китая нет крупных ГЭС, а именно они хороший регулятор — накопить энергию в водохранилище, а потом ее выдать. А у нас такие станции есть. В ряде случаев эффективным может быть и экспорт. Например, в Японии генерация электроэнергии стоит очень дорого, а потому экспорт из России — через энергомосты с Сахалином — вполне выход из положения.

В Монголии прорабатывается проект „ГобиТЭК“ — порядка 100 ГВт солнечных и ветровых мощностей в пустыне. Это очень большие объемы, Монголии они не нужны, у нее вся мощность энергетики — 1 ГВт. Поэтому они нацелены на экспорт чистой энергии во все возможные направления: Китай, Россия, Корея и вплоть до Японии. Такой проект сам по себе вряд ли будет возможен, но в рамках МЭО Северо-Восточной Азии он имеет шансы на реализацию. Потому что в рамках такого объединения можно будет снять проблему неравномерной энергоотдачи, характерную для ВИЭ-генерации. А сама Монголия с помощью этого проекта получила бы альтернативу проектам ГЭС в бассейне Селенги.

Более ясная и понятная альтернатива проектам ГЭС в бассейне Селенги в Монголии — это усиление связей с Россией по существующим ЛЭП

Еще одна альтернатива, более ясная и понятная, — это усиление связей с Россией по существующим ЛЭП. Нужно понимать, зачем им наша энергия? Из Китая они уже экспортируют в два раза больше — но та энергия идет на юг Монголии, где активно развивается горнодобывающая промышленность. А из России на севере страны они пользуются режимной передачей. Генерация в центральном энергоузле Монголии работает в базовом режиме и там просто нет пиковых мощностей. И, соответственно, нет возможности регулировать пики потребления — в частности, суточные. По сути, Россия предоставляет Монголии услуги по регулированию переменной части графика нагрузки. Отсюда и их стремление заполучить маневренный источник электроэнергии, которым и является ГЭС.

Таким образом, в рамках Азиатского энергокольца взаимосвязи России и Монголии представляются именно режимными. Собственной генерации, особенно в центральном энергоузле, у монголов достаточно — у них нет пиковых мощностей. Что касается Японии, то более выгоден именно экспорт электричества из России. С Китаем и Южной Кореей эффективна реализация системных эффектов — у них летний максимум нагрузки, у нас на Дальнем Востоке и в Сибири — зимний. К тому же в Китае дешевая собственная генерация, а потому все наши проекты крупных ТЭС или ГЭС, ориентированных исключительно на экспорт, „подвисают“ (посмотрите на судьбу Ерковецкой ТЭС, к примеру). Китайцы требуют, чтобы стоимость тарифа в точке доставки на границе была не более 5–6 центов, а это значит, что едва ли экспортные генерация и ЛЭП на две-три тысячи километров смогут окупиться».

Подробнее об энергетике Монголии, проектах и последствиях строительства ГЭС на Селенге читайте здесь.