Потерпевший Цыганков о деле замов Тулеева: «От Данильченко мне угроз не поступало»
В судебном следствии по делу замов Тулеева, на третьем году после его начала, впервые публично прозвучали показания потерпевшего Антона Цыганкова, данные им в декабре 2016 года. Как вели себя представители кемеровской обладминистрации с акционером АО «Разрез Инской», где из-за задержки зарплат взбунтовались шахтеры? Очные ставки потерпевшего и обвиняемых Данильченко и Троицкой в очередном материале Тайги.инфо.
В середине ноября 2016 года по обвинению в вымогательстве у Антона Цыганкова 51% акций (513 штук) АО «Разрез Инской» стоимостью, по версии потерпевшего, более миллиарда рублей, были задержаны восемь человек: заместители губернатора Кузбасса Амана Тулеева Алексей Иванов и Александр Данильченко, начальник департамента административных органов региона Елена Троицкая, миллиардер из списка Forbes Александр Щукин и его доверенное лицо Геннадий Вернигор, руководитель СК РФ по Кемеровской области Сергей Калинкин, замглавы второго отдела по расследованию особо важных дел СК РФ по Кемеровской области Сергей Крюков и старший следователь Артемий Шевелёв. Процесс под председательством судьи Александра Вялова начался 31 октября 2018 года в Центральном районном суде Кемерова. Семеро из восьми подсудимых находятся под домашним арестом, а генерал-лейтенант Калинкин — в СИЗО. Обвинение предъявлено по ч. 3 ст. 163 УК РФ за вымогательство организованной группой в особо крупном размере.
Более чем за два года судебного разбирательства были допрошены более сотни свидетелей, все обвиняемые, оглашены «прослушки» телефонных разговоров фигурантов дела .
Заседание 27 марта 2019 года, когда показания давал потерпевший Цыганков, председательствующий закрыл, и представителей СМИ из зала суда выдворили, по ходатайству самого Цыганкова. Поэтому о событии преступления до сих пор было известно только со слов обвиняемых и свидетелей, а так же из гражданского иска Цыганкова к обвиняемым суммарно на 24 млн рублей в качестве компенсации морального вреда, заявленного в июле 2020 года.
Очная ставка Антона Цыганкова и Александра Данильченко
По ходатайству адвоката Дмитрия Гречко, защитника Данильченко, суд постановил исследовать в ходе заседания четыре DVD-диска из материалов дела с видеозаписью очной ставки, которую провел новосибирский следователь Быстров между потерпевшим Антоном Цыганковым и бывшим заместителем Амана Тулеева Александром Данильченко. Очная ставка состоялась 12 декабря 2016 года в Кемерово.
Прежде всего Цыганков, по просьбе следователя, описал как познакомился с Данильченко в кабинете кемеровского СУ СКР 12 июля 2016 года.
162223
11 июля 2016 следователь Артемий Шевелев задержал Цыганкова в порядке ст. 91 УПК РФ по подозрению в совершении преступления, предусмотренного ст. 201 УК РФ.(8 июля на принадлежащем
«Когда меня завели в кабинет следователя, тот сразу же вышел из кабинета, — рассказывал Цыганков на очной ставке. — Пока отсутствовал следователь, в кабинете я оставался с тремя конвойными, которые все время, пока я находился в следственном управлении, находились рядом со мной». Ранее в зале суда это подтверждали конвоиры Цыганкова Сергей Ветчанов, Сергей Павлов и Олег Пучков.
Некоторое время спустя, по словам потерпевшего, в кабинет вошли четверо: Алексей Иванов, Александр Данильченко, Елена Троицкая и неизвестный мужчина лет 40 в штатском.
«Я сидел за приставным столиком справа, — продолжает Цыганков. — Конвоир, к которому я был пристегнут наручниками, сидел справа от меня. Старший конвоя — капитан — стоял с торца приставного стола, либо у стены. Троицкая присела за рабочее место следователя, а Данильченко — на стул напротив конвоира. Иванов присел на стул напротив меня. Неизвестный мужчина стоял у стены между шкафом и входной дверью, он в разговоре со мной участия не принимал».
Иванов входил в кабинет последним, он представился Цыганкову и представил ему Данильченко и Троицкую. Чиновники сообщили Цыганкову, что «все плохо с шахтой» «Разрез Инской», собственником которой он является.
«Иванов сказал мне, что моё положение сложное, — вспоминает потерпевший. — На шахте „Инская“ рабочие не получают зарплату, и в связи с этим в отношении меня возбуждено уголовное дело по тяжкой статье. Более того, Иванов сказал мне, что завтра [13 июля 2016 года] судом в отношении меня будет избрана мера пресечения в виде заключения под стражу на месяц. Иванов сказал, что мне необходимо отказаться от моей доли акций на предприятии АО „Разрез Инской“, тогда я не буду являться субъектом преступления, предусмотренного ст. 201 УК РФ. При этом, у меня имеется единственная возможность избежать ареста — произвести отчуждение своей доли акций АО „Разрез Инской“. Иванов сказал, что акции будут отчуждаться на условиях инвестора, которого они пригласят. Он сказал, что в моем положении у меня другого выбора нет».
157442
Цыганков говорил чиновникам, что 8 июля руководство шахты подписало с коллективом соглашение о погашении задолженности по зарплате, и она будет погашена до 25 июля. Об этом накануне, 9 июля, ему сообщил управляющий Гайдин. В ответ чиновники заявили, что Гайдин скрывается, а денег не будет.
«Также я им сказал, что я вообще не имею права распоряжаться денежными средствами общества, поскольку не обладаю распорядительными функциями и не могу повлиять на финансовое положение общества, — признает потерпевший, — однако, мои доводы никто из присутствующих во внимание не принимал. Иванов продолжал говорить, что, если я не соглашусь на выдвинутые условия, то меня возьмут под стражу. Данильченко говорил, что на АО „Разрез Инской“ имеются большие проблемы и угля там не будет, поскольку были неверно произведены геологические изыскания, в шахте „зарылся комбайн“, дальнейшая проходка невозможна и докопаться до угля не получится, говорил, что они направили на шахту экспертов, которые сообщили, что дальнейшая работа на шахте невозможна. Данильченко или Троицкая спрашивали меня, за счет каких средств я буду выплачивать зарплату на шахте. Я отвечал, что за счет заемных средств».
Следователь Быстров уточнил, побуждал ли именно Данильченко Цыганкова отказываться от акций «Разреза Инского» и каким образом.
«Данильченко поддерживал разговор Иванова, говоря, что технически восстановить шахту невозможно, — пояснил Цыганков. — Основную речь говорил Иванов, а Данильченко говорил только о техническом состоянии шахты. Может быть, это была их общая позиция, может быть, только Иванова, но этого я утверждать не могу. Между ними было своеобразное распределение ролей. Считаю, что они действовали сообща: Троицкая рассказывала о социальной сфере, Данильченко — о технической, а Иванов все обобщал и говорил, что мне необходимо избавиться от акций».
145396
Потерпевший «осознавал», что его задержание и встреча с представителями региональной администрации происходят в рамках одних мероприятий.
«Я думаю, что это все было спланировано заранее, — заявил следователю Цыганков. — Я понимал, что мне реально могут избрать меру пресечения в виде заключения под стражу, если я не пойду на контакт с потенциальными инвесторами, которых мне предложат Иванов, Троицкая и Данильченко. Я реально воспринимал их разговор, как угрозу быть арестованным. Я принял решение согласиться и дал согласие, чтобы кто-то из них позвонил потенциальному инвестору, чтобы инвестор приехал и пообщался со мной в сложившейся ситуации. Я огласил им свое решение, после этого все четверо вышли из кабинета. Минут через пять зашел Иванов и сказал, что через три часа подъедет инвестор, но ни фамилия, ни имя инвестора не звучали. Не помню, заходил ли вместе с Ивановым Данильченко. Остальные события происходили без участия Данильченко. Больше я его с тех пор не видел и увидел после этого только сейчас на очной ставке».
Данильченко во время этой очной ставки показания Цыганкова подтвердил частично, он согласился, что описывал потерпевшему плачевное техническое состояние «Разреза Инского» и что угля, а, соответственно, и денег, не будет в течение по крайней мере двух месяцев.
«О том, что шахта никогда не будет добывать уголь, я не говорил, — обратил Данильченко внимание следователя и подчеркнул, — от меня никаких требований в отношении Цыганкова не звучало. Иванов общался с Цыганковым на своем юридическом языке, они называли какие-то статьи. Что это были за статьи, я не знаю, потому что я не юрист и далек от этого».
Данильченко утверждает, что их совместный разговор с Цыганковым продолжался недолго, а поскольку тот сидел вплотную к столу и держал руки под столом, то ни самих рук, ни наручников на них чиновник не увидел. Цыганков выглядел спокойным, располагал к разговору и был одет в олимпийку. Данильченко подтвердил, что, выйдя из кабинета следователя, больше туда не возвращался.
Адвокат Дмитрий Гречко в ходе очной ставки спросил Данильченко: «Из лиц, которые присутствовали в кабинете, высказывал ли кто-нибудь Цыганкову угрозы о привлечении его к уголовной ответственности или о заключении под стражу?»
«Нет, ему никто никаких угроз не высказывал», — заявил Данильченко.
Адвокат Гречко обратился к Цыганкову: «Высказывал ли вам Данильченко лично требования о передаче принадлежащих вам акций АО „Разрез Инской“ ему или каким-либо третьим лицам?»
«Лично нет, не высказывал», — ответил Цыганков.
«Высказывались ли от Данильченко угрозы в ваш адрес, — продолжил Гречко, — о возможности заключения под стражу, обвинения в тяжкой статье в связи с действиями по отчуждению акций? Угроза применения физического насилия?»
«От Данильченко мне никаких угроз не поступало», — сказал Цыганков.
146472
Отвечая на прочие вопросы, Цыганков рассказал, что и о задержке зарплаты, и о забастовке на «Разрезе Инском» узнал из электронного письма за подписью Данильченко, которое получил в 17:00 8 июля 2016 года. Исполнителем письма значился Юрий Шевелев. 9 июля Цыганков поехал на шахту, встретился с председателем совета директоров шахты Андреем Гайдиным, и тот сказал, что 8 июля несколько рабочих отказались спускаться в забой и показал ему соглашение с трудовым коллективом шахты со сроками погашения задолженности. Сроки выплат, указанные в этом соглашении, Цыганков запомнил неверно. 11 июля Цыганков был задержан, и было ли это соглашение исполнено, не знает.
При этом на 12 декабря 2016 года (на момент проведения очной ставки) Цыганков по-прежнему владел 51% акций АО «Разрез Инской».
В ходе очной ставки Цыганков спросил Данильченко, зачем тот 12 июля приезжал на встречу в СУ СКР вместе с Ивановым и Троицкой.
Данильченко ответил, что 8 июля выезжал в составе комиссии на бастующую шахту: «Я разбирал ситуацию с заработной платой, и тогда не было решения менеджмента шахты, как и из каких источников платить дальше зарплату. Поэтому я обратился к Антону Михайловичу с письмом, как к собственнику шахты, а 12 июля приехал на эту встречу, чтобы уточнить, какие есть решения по выплате заработной платы, какие есть источники финансирования, а также рассказать о технических проблемах на шахте и выяснить, какие у него есть варианты решения этих проблем».
Также Данильченко уточнил, что никакой разницы между собственником и акционером для него нет, он считает, что это одно и тоже, поскольку не юрист. Никакого человека в штатском в кабинете следователя Шевелева Данильченко не запомнил, потому что его внимание было сосредоточено на беседе с Цыганковым.
Показания Данильченко об отсутствии каких-либо угроз Цыганкову от Иванова, Данильченко, Троицкой, включая угрозы арестом, подтвердили в своих показаниях суду конвоиры Сергей Ветчанов, Сергей Павлов и Олег Пучков.
Очная ставка Антона Цыганкова и Елены Троицкой
Обвинение огласило протокол очной ставки потерпевшего Антона Цыганкова и обвиняемой Елены Троицкой, которая состоялась 13 декабря 2016 года. Очную ставку проводил
Показания Цыганкова о знакомстве с Троицкой почти дословно совпадают с теми, что он давал на очной ставке с Александром Данильченко. Непосредственно Троицкой в показаниях посвящается несколько предложений.
«Елена Александровна сказала мне, что на шахте предзабастовочная ситуация, что существуют долги по заработной плате, — описывает Цыганков „событие преступления“ — Либо она, либо Данильченко мне сказали, что руководство самоустранилось от проблем на шахте, и что они не могут найти председателя совета директоров Гайдина. Троицкая спрашивала у меня, за счет каких денег мы будем гасить задолженность по заработной плате, и есть ли у меня возможность финансирования АО „Разрез Инской“».
159645
Далее Цыганков повторяет свой диалог с Алексеем Ивановым о необходимости избавиться от акций шахты и акцентирует внимание, что при этом присутствовали Троицкая и Данильченко. «Между ними было своеобразное распределение ролей, считаю, что они действовали сообща: Троицкая разговаривала о социальной сфере, Данильченко о технической, а Иванов все это обобщал», — настаивает потерпевший.
«Троицкая побуждала вас отказаться от акций? Если да, то каким образом?» — уточнил следователь.
«Она напрямую мне об этом не говорила, — отвечает Цыганков. — Я думаю, что 11 июля 2016 года меня задержали не просто так, а для того, чтобы организовать со мной беседу. Я думаю, что между ними были распределены роли, и все события нужно рассматривать во взаимосвязи. В конце разговора я сказал, что готов произвести отчуждение своих акций человеку, которого найдут Иванов, Данильченко и Троицкая при условии, что меня отпустят из-под стражи. После моего согласия разговор закончился и все четверо (Иванов, Троицкая Данильченко и незнакомый мне человек) вышли из кабинета. После этого я Троицкую не видел. Остальные события происходили без ее участия, в следующий раз я увидел ее только сегодня на очной ставке».
Елена Троицкая на очной ставке показания Цыганкова подтвердила частично: встреча с Цыганковым в СУ СКР 12 июля 2016 года была и разговор о сложной ситуации на «Разрезе Инском» шел.
157815
На встречу Троицкую позвал ее руководитель Алексей Иванов, поскольку она была в курсе плачевного положения шахты с 2015 года: в администрацию Кемеровской области неоднократно поступали обращения от руководства «Разреза Инского» с просьбами о помощи.
«Я помогала руководству шахты, используя всевозможные административные ресурсы, чтобы предприятие было действующим и чтобы шахтеры не остались без работы, — объяснила обвиняемая. — Что касаемо разговора с Цыганковым, я действительно разговаривала конкретно с ним по поводу того, что на шахте предзабастовочная ситуация, долги по зарплате и руководство самоустранилось от решения проблем на шахте. Я спрашивала у него за счет каких средств он будет гасить задолженность по заработной плате и есть ли у него возможность финансирования АО „Разреза Инской“. Что отвечал Цыганков, я дословно не помню, но смысл был такой, что он не знал, куда еще обратиться, чтобы исправить ситуацию на шахте. Цыганков в своих показаниях говорит, что ситуация на шахте была не такой острой. Я не согласна с его показаниями в этой части».
Троицкая описала следователю свой выезд на шахту 8 июля 2016 года: «Когда я была на шахте, председатель совета директоров шахты Гайдин, мне говорил, что они подписали соглашение с рабочими, о котором в своих показаниях говорил Цыганков. Я спрашивала Гайдина, где он собирается брать деньги для оплаты задолженности по этому соглашению. Он сказал, что у него заключено соглашение с УК „Менеджмент“ о предоставлении кредита по отгрузке угля. Я ответила, что никакого угля у них нет, и как они собираются исполнять это соглашение, не известно. Я посчитала, что это заведомо невыполнимое соглашение как со стороны АО „Разрез Инской“, так и со стороны УК „Менеджмент“, соответственно, было понятно, что исполнить свои обязанности по выплате заработной платы у руководства шахты не получится. Это было не только мое единоличное мнение, это было мнение всей комиссии, в составе которой мы прибыли на шахту».
158632
В кабинете следователя Шевелева, Цыганков, со слов Троицкой, сказал представителям администрации, что не знаком с хозяйственной деятельностью шахты, обвиняемой стало ясно, что он «скорее всего не знал о реальном положении вещей».
Троицкая не согласилась с показаниями Цыганкова о том, что Иванов предлагал ему отказаться от акций предприятия и утверждал, что это единственный шанс избежать ареста и уголовной ответственности. «Решение об избрании меры пресечения — компетенция суда, и Иванов априори не мог такого говорить», — настаивает обвиняемая.
Поскольку и Троицкая, и Иванов, и Цыганков были юристами, то, по ее мнению, всем троим было очевидно, что если Цыганков уже стал субъектом преступления, то он не перестанет им быть, даже избавившись от своих акций.
«В ходе разговора с Цыганковым речь шла о привлечении инвестора и механизмах привлечения. Разговоров об отчуждении и продаже акций Цыганковым не было, утверждает Троицкая. — В итоге разговор кончился тем, что Цыганков просил нас подумать, как ему помочьи где найти инвестора. Мы сказали, что подумаем, где найти инвестора и разговор закончился. После окончания разговора мы вышли из кабинета. Более, с тех пор Цыганкова я больше не видела и увидела его только на очной ставке сегодня».
Троицкая во время визита в СУ СКР знала, что в отношении Цыганкова было возбуждено уголовное дело и она слышала, что потерпевший задержан. Сотрудников полиции в кабинете она справедливо приняла за конвой, но поскольку во время беседы Цыганков держал руки на коленях, но на наручники обвиняемая внимания не обратила. Цыганков был спокоен и уравновешен, выглядел «уверенно и хорошо».
Незнакомого четвертого человека в кабинете во время беседы чиновница не помнит и считает, что в разговоре участвовала только она, Данильченко и Иванов.
144832
На вопросы адвоката Цыганкову о состоянии «Разреза Инского» на момент встречи с представителями администрации, потерпевший заявил: «Долги были, какие именно не знаю, добыча угля не велась, шахта была на стадии строительства. Информация, которую озвучивали Троицкая и Данильченко шла вразрез с той, которой владел я. Я считал, что работы на шахте ведутся, хоть уголь и не добывается, что зарплата будет выплачена своевременно за счет заемных средств, но где и у кого они будут заниматься, мне известно не было. […] О финансовых проблемах шахты я узнал 8 июля 2016 года из письма Данильченко. Механизмами решения проблемы я как акционер не обладаю, я мог только инициировать общее собрание акционеров и вынесение данного вопроса на его разрешение. Все текущие хозяйственные вопросы решает генеральный директор и председатель совета директоров АО „Разрез Инской“».
«Конкретно Троицкая высказывала вам требование о передаче ей или третьим лицам акций предприятия?» — спросил потерпевшего адвокат.
«Нет, такого не было», — ответил Цыганков.
«Вы, как юрист, осознавали, что я как акционер не могу повлиять на сложившуюся ситуацию в тот момент?» — задал Троицкой вопрос Цыганков.
«Нет, я этого не осознавала, поскольку мне детально не знаком закон об акционерных обществах, — ответила Троицкая и спросила, — почему вы на следующий день после освобождения не пошли отменять доверенность, которую подписали?»
«Потому что меня запугали, — объяснил Цыганков. — Я был напуган сложившейся ситуацией, и в кабинете следователя мне было сказано, чтобы я не предпринимал никаких действий по отмене доверенности. Могу сказать, что об этом мне было сказано не Троицкой и не в ее присутствии».