Электоральная политика в России закончилась
Мы не участвовали ни в отравлении Навального, ни в съемках фильма про «дворец Путина», ни в его возвращении, но последствия хлебаем в избытке.
Руководитель аналитического отдела Тайги.инфо Алексей Мазур рассуждает о том, что изменилось в России за год. Ровно 365 дней назад в московском аэропорту «Шереметьево», куда он прилетел из Берлина, был арестован политик Алексей Навальный.
Год назад в Россию вернулся Алексей Навальный. За этот год Россия стала другой страной, и возвращение Навального стало если не причиной этих перемен, то той костяшкой домино, от которой посыпались другие.
Вот уже полтора года с момента отравления Навального мы живем в качестве не просто зрителей разворачивающейся драмы с лихо закрученным сюжетом, но и ее участников. Как в пьесе Пушкина «Борис Годунов», «народ безмолвствует». Он, этот народ, хоть и безмолвствует, но несомненно участвует. Хотя бы тем, что это безмолвие означает то одобрение, то не одобрение. Ну, и как мы знаем, в продолжении той драмы, что разворачивалась четыре века назад, народу пришлось много претерпеть, когда по городам и селениям бесчинствовали многочисленные шайки, а Лжедмитрии плодились как кролики.
Так вроде бы и мы не участвовали ни в отравлении Навального, ни в съемках фильма про «дворец Путина», ни в его возвращении, но последствия хлебаем в избытке.
Ограниченная какими-то правилами электоральная политика в России закончилась. Сила стала решающим и чуть ли не единственным аргументом, а страной теперь управляют силовики, даже если часть из них вчера еще была гражданскими.
Штабы Навального* были признаны экстремистской организацией, причем внятного объяснения — за какую именно деятельность, дано не было. СМИ и отдельных журналистов все чаще признают иноагентами. А последнее слово на выборах теперь будет за электронным голосованием, честность которого простым гражданам невозможно проверить. Да и сам Навальный совершил медийный прорыв — его имя, ранее табуированное на телеканалах, стало полоскаться там в помоях чуть ли не круглосуточно. Такое ощущение, что возвращение Навального открыло ящик Пандоры. Хотя мы понимаем, что открываться он начал существенно раньше. Да и закрывался ли вообще?
Очень трудно объяснить рационально решение Навального вернуться. Но смотрите, какая интересная тенденция наметилась: те политики в странах бывшего СССР, которые бросают вызов действующей власти (то есть, намерены ее сменить, а не участвовать в массовке по ее правилам), один за другим возвращаются прямо в раскрытую пасть Левиафана. Первым такое безумство совершил Навальный, потом Саакашвили, и вот буквально сегодня, ровно год спустя после возвращения Навального в Москву, в Киев вернулся Порошенко. Может это и не безумство? Может есть в этом какой-то политический расчет, недоступный нашему уму?
Можно только предполагать. Либо верить Навальному на слово, когда он говорит: «Я гражданин России и хочу вернуться на Родину».
Отмечу только, что после выздоровления в риторике Навального стало много религиозных и мистических мотивов. Он стал говорить даже не как политик, а как проповедник. Как ветхозаветный пророк, которому глубоко безразлично, как именно его поймут и интерпретируют его слушатели. Несомненно, вопрос: возвращаться с почти гарантированной посадкой в тюрьму, или нет — это своего рода тест для политика. Что ему важнее — свой комфорт, богатства (если они есть), безопасность или служение своей идее? Раз возвращается, значит идейный. Не возвращается — кто его знает.
В России (и в странах бывшего СССР) существует культ идейного политика. Пламенные революционеры, Павка Корчагин, Ланселот из «Убить дракона». В реальности они отсутствовали, потому что советская реальность очень быстро их убивала. Да и российская, впрочем тоже, хотя и не так быстро.
Но желание быть похожим, соответствовать высокому идеалу — было у многих. Посмотришь предвыборные плакаты 90-х — все сплошь борцы за справедливость и защитники обездоленных.
К сожалению, жизнь — не вполне сказка. Да, бывают и сказочные сюжеты. Но все же в реальной жизни Ланселот, пришедший в вольный город без поддержки войска, без лат и меча — не жилец. А реальный дракон, выслушав архивариуса о каком-то там законе из архива, запрещающем убивать рыцарей до поединка, рассмеялся бы, и сожрал бы и закон, и наглеца архивариуса.
Так что такой героизм можно назвать и глупостью. Неспособностью просчитать шансы в предстоящем противостоянии. Каков у вас был план? Да никаков, судя по всему.
Но есть и другая сторона медали. Противостоять власти в принципе нерационально. Хлопотно, невыгодно, опасно. Люди, хорошо считающие шансы, вообще этим не занимаются. И система выстраивается так, что каждому по отдельности все хуже и хуже, но все молчат.
Поэтому писатель, чьи произведения по чьему-то недосмотру не признаны еще экстремистской литературой, пел свою песню безумству храбрых.
* Мосгорсуд по иску прокуратуры признал «общественное движение „Штабы Навального“» и «Фонд борьбы с коррупцией» «экстремистскими» и запретил их деятельность в России. Организации уже ликвидированы. «Фонд борьбы с коррупцией» также ранее объявлен «иностранным агентом». Мы обязаны указывать всё это по запретительным законам.