Покаяние либералов

© pozneronline.ru

Инфантильность и подверженность пропаганде среднего представителя путинского большинства сильно преувеличена. Нежелание обывателя отдавать либералам свой голос имеет вполне прагматичную природу. Нельзя оставаться в политике, годами не отвечая на принципиальные вопросы.

Тупик в тупике

Накануне выборов в Госдуму в стане демократической оппозиции разыгрывается очередной акт интермедии «объединение демократов». С одной стороны, отчаявшиеся избиратели в лице писателей, правозащитников и общественных деятелей пишут коллективное письмо лидерам «Яблока» и «ПАРНАСа» с призывом объединиться. Они связывают изменения в стране с решительными шагами двух партий навстречу друг другу.

С другой — сами партийцы упражняются в искусстве, как бы выглядеть сторонниками объединения, но не дойти до него всерьез. В этой истории за кадром остаются столь важные вопросы, как положение демократов на политической арене и причины попадания в него.

По идущей в стране дискуссии создается впечатление, что идет она между сторонниками действующей власти и некими либералами, которые настолько сильны и опасны, что могут вот-вот сокрушить устои стабильности и порядка, ввергнув Россию в новые 90-е. По тем усилиям, которые предпринимает власть для дискредитации либералов, можно предположить, что они представляют мощную политическую силу.

Но это впечатление не подтверждается итогами голосования на выборах. С 2003 года в Госдуме отсутствует фракция какой-либо политической партии, которую можно было бы отнести к либеральной, демократической или несистемной оппозиции. «Яблоко» с «ПАРНАСом», вместе или порознь, сейчас имеют рейтинг в несколько процентов. Под большим сомнением их способность преодолеть пятипроцентный барьер на предстоящих выборах.

Даже если этот барьер будет преодолен, не очень понятно, почему присутствие двух десятков демократов в Госдуме, состоящей в основном из представителей системных партий, приведет к существенным политическим изменениям. «Яблоко» было парламентской партией все ельцинские годы и часть путинских, и что это дало?

По тем усилиям, которые предпринимает власть для дискредитации либералов, можно предположить, что они представляют мощную политическую силу

Возможно, столь непропорциональное внимание нашей пропаганды к либералам (смешиваемых в последнее время с «национал-предателями» и «пятой колонной») связано с тем, что это чуть ли не единственное течение, предлагающее альтернативную идеологическую систему, причем в мировом масштабе эта «альтернатива» продолжает оставаться мейнстримом. Несмотря на успехи российской пропаганды в разъяснении бедственного положения Европы, США и Запада вообще (к которому относятся и Япония, и Австралия, и Южная Корея), их неизбежного краха, разложения и гибели под наплывом мигрантов, остается зияюще открытым вопрос — а куда же собственно идет «передовая» Россия и почему у нее так мало последователей. Отсутствие внятного ответа, возможно, и призвана «закрыть» яростная критика либерализма и западничества. У нас ведь с 1996 года главный аргумент в политике — «а они еще хуже».

Но если признать, что западники предлагают чуть ли не единственную реальную альтернативу политике Кремля, то тем более странным выглядит отсутствие массовой поддержки в России идей демократии, свободного рынка и конкуренции. Ведь с точки зрения демократов страна оказалась в тупике не только экономическом, но и политическом. И вот он, казалось бы, выход из тупика, а никто в эту сторону и смотреть не хочет.

Демократическое движение в России оказалось в тупике в квадрате. И этот тупик не вчера случился, он продолжается с 90-х годов. И просто удивительно, что, обладая большим числом интеллектуалов и специалистов-гуманитариев, демократы и либералы так и не осознали этот тупик и не сделали выводов.

Проклятие 90-х

Главная ошибка, которую допускают российские политики-идеалисты (а у нас довольно много таких) — судить об избирателях по себе. Протестная волна 2011–2012 годов состояла из представителей столичного среднего класса, которые полагали, что говорят от имени народа и, собственно, народом и являются. Последующие события опровергли это предположение.

В результате часть протестного движения разочаровались в «простом народе». И в его среде получили довольно широкое распространение теории об инфантильности и незрелости большинства. В среде демократов и либералов возникли даже идеи о вредности всеобщего избирательного права.

Однако инфантильность и подверженность пропаганде среднего представителя путинского большинства сильно преувеличена. К сожалению, нежелание обывателя идти за демократами и отдавать им свой голос имеет вполне прагматичную природу.

Предлагаю провести простейший анализ предложений демократов с точки зрения пирамиды Маслоу. Итак, базовая потребность №1 — еда, одежда, жилье. Грубо говоря, минимальное экономическое благополучие. Российский народ пережил «шоковую терапию» Гайдара и падение жизненного уровня в 90-е годы. Причем, если в столице и крупных городах это падение было демпфировано — работу найти можно было всегда, то в малых городах и в деревне люди запросто могли остаться вообще без средств к существованию и возможности их найти. Широко практиковались задержки зарплат и пенсий. Фраза «задержка зарплат и пенсий» выглядит как сухой бюрократический штамп, а на деле люди, у которых и так ничего не было, которым нечем было накормить детей, приходили за своими деньгами и узнавали, что сегодня снова их не получат. Не на что купить еды детям, нечем отдать долги. И так могло продолжаться неделями и месяцами.

Все это случилось в результате реализации лозунгов о свободном рынке, конкуренции и перестройке экономики, которые были и остаются основой экономической идеологии демократов.

Путинское большинство активно не желает революции и майдана, массовых беспорядков и краха государственных институтов

Базовая потребность №2 — безопасность. В результате разрушения государственных институтов и разгула бандитизма в 90-е безопасность всех жителей России была под постоянной угрозой. Могли ограбить и убить на улице, от киллеров не гарантировало никакое положение в обществе. В Москве дважды (в 1991-м и в 1993-м) вводилось военное положение и проходили вооруженные столкновения. Несколько раз была опасность массовых беспорядков. Все это произошло в результате слома предыдущей государственной машины под лозунгами демократии и верховенства закона.

Сейчас демократы обсуждают возможность мирной революции, крайне мало уделяя внимания вопросу — возможна ли трансформация режима без потрясений. Генштаб всегда готовится к прошлой войне. По аналогии с 1991-м и 1993-м (а также киевским майданом) считается, что смена власти будет происходить примерно в таком же формате. Представитель же большинства активно не желает революции и майдана, массовых беспорядков и краха государственных институтов. Если демократы и озабочены проблемой безопасности, то в части произвола полиции и независимости суда. Но для обывателя это скорее второстепенная проблема, так как он себя не считает клиентом правоохранительной системы.

Потребность в принадлежности к какой-то общности, а также в уважении и почитании путинский режим удовлетворяет в большей степени, чем демократы, хотя и в фиктивной форме — гордости за победу семидесятилетней давности и крымской эйфории. Но демократы не предлагают вообще ничего. Если не хуже — все время вспоминают негативные страницы истории вроде сталинских репрессий или пакта Риббентропа-Молотова.

Демократические лозунги ассоциируются у обывателя с шоком 90-х. И если снова обращаться к нему с этими лозунгами, надо бы объяснить — почему теперь получится лучше. Такого объяснения не дается.

Демократы могут сказать, что важно создать институты, и уже с их помощью будут удовлетворены базовые потребности российского обывателя. Но есть две проблемы. Первая — внятно об этом не говорится. Вторая — в 90-е годы у нас были честные выборы, независимые СМИ, доступ оппозиции на телевидение и реальный федерализм. И в результате возникла путинская система. То есть, они потерпели крах даже с точки зрения «институты ради институтов».

К сожалению, среди лидеров демократической оппозиции нет осознания этой проблемы. Во время приездов в Новосибирск Немцова, Навального, Касьянова я задавал вопрос — почему провалились 90-е, где гарантия того, что теперь получится лучше? К сожалению, ответы сводились в основном к субъективному фактору — пришел авторитарный Путин и все испортил.

Мимо интересов

Известный новосибирский адвокат Геннадий Шишебаров заметил, что избиратель в кабинке голосует за свой интерес. Быть может, он этот интерес неправильно понимает, быть может, он поддается обману. Но времена конца 80-х, когда избиратель голосовал за абстрактные идеи, прошли.

Понять, в чем интерес массового избирателя, несложно. Ему нужно, чтобы улучшалось экономическое положение, чтобы лучше работала система здравоохранения, чтобы детям давали качественное образование, чтобы жилищно-коммунальные услуги были качественными и не стоили слишком дорого.

Массового избирателя не задевают коррупционные скандалы. Рептилоиды или коррупционеры — это неважно, если жизнь улучшается

Демократы ничего об этом не говорят. Фокус их внимания сосредоточен на политической системе. А вот обывателя эти предметы не волнуют совершенно. Власть для него — «черный ящик». Замок из одноименного романа Кафки. Обыватель не знает, как система устроена и почему от перестановки внутри нее что-то поменяется в его жизни. Если управлять будут рептилоиды с планеты Нибиру, но делать это хорошо, его это устроит. По этой причине массового избирателя не слишком задевают коррупционные скандалы. Рептилоиды или коррупционеры — это неважно, если жизнь улучшается.

Получается, единственная надежда демократов — ждать, когда жизнь ухудшится настолько, что обыватель скажет: «да лучше уж 90-е, чем как сейчас!»

Вряд ли это хорошая политическая стратегия.

Работа над ошибками

В 90-е годы в демократической среде был популярен тезис о том, что коммунисты должны покаяться. Такие призывы — признак непонимания природы покаяния. Ведь покаяние — это глубоко личное переживание, катарсис, внутреннее перерождение. А не публичное действие. Нельзя призвать к покаянию. Можно лишь подать пример, за которым никто не обязан следовать.

Впрочем, демократы 90-х были типичными советскими людьми с советскими же представлениями о политической практике. В политическом анамнезе — процессы 30-х над врагами народа и призывы «покаяться перед партией». С тех пор покаяние воспринимается как крайняя форма политического самоуничтожения.

Но в политике есть аналог реального, а не показного покаяния. Это — разбор ошибок, их анализ. И соответствующие изменения в программе и в политической практике.

Подобную работу над ошибками проводят все политические партии в демократических странах после поражения на выборах. А те, кто не проводят — сходят со сцены.

Современная демократическая оппозиция России проявляет редкостный доктринизм и нежелание не только разбирать ошибки 90-х, но и даже признавать их наличие.

Между тем, нельзя двигаться дальше, не дав оценки ряду эпизодов 90-х годов. Приведу не самый полный, наверно, список:

— Был ли неизбежен распад СССР?

— Нужно ли было поддерживать Ельцина в его противостоянии с Верховным Советом в 1992–1993 годах?

— Правильно ли проводилась приватизация в 1992 году?

— Был ли указ Ельцина №1400 (о роспуске Верховного Совета и поэтапной конституционной реформе) антиконституционным?

— Насколько был законным референдум о принятии новой конституции в 1993 (и его результат)? Роль демократов в принятии «суперпрезидентской» конституции, сегодняшняя оценка.

— Нужно ли было поддерживать Ельцина в его противостоянии с Зюгановым на президентских выборах 1996 года? Насколько практика подкупа и применения административного ресурса 1996-го сказалось на дальнейшем политическом развитии России? Был бы приход Зюганова к власти такой катастрофой, которая оправдывала бы подобные методы?

— Чеченский вопрос.

— Залоговые аукционы 1996 года, проблема недостаточной легитимности крупной частной собственности в России.

Пишу эти вопросы без особой надежды на отклик. Разбираться в ошибках прошлого не в нашей политической традиции.

В нашей традиции — ходить по кругу, наступая на одни и те же грабли.