Если есть желание бороться с репрессивной машиной, то и соната Бетховена будет звучать именно про это
Если репрессии — плохо, то почему бы не сказать, что репрессии идут и сейчас? Разве задержание 200 депутатов и журналистов — это не репрессии?
Новосибирский музыкант, бывший солист филармонии Тимофей Казанцев выступил в поддержку политзаключенных на концерте памяти легендарной пианистки Веры Лотар-Шевченко, которая сама была жертвой сталинских репрессий. Музыкант также рассуждает о роли искусства в политике и полицейском произволе.
Тайга.инфо приводит мнение Казанцева, опубликованное на его youtube-канале.
Мой давний знакомый, даже друг, когда мы зацепились по поводу Конституции, сказал, мол, Тимофей, давай политика останется за бортом, а будем говорить о музыке. Вроде как: «Давай я не буду замечать, что ты на площади кричишь „свободу Навальному“, а ты не будешь замечать, что я пишу „давайте, братья, пытайте этих охламонов ещё активнее!“». Так вот, хотелось бы расставить точки над «ё» и определиться с тем, что искусство не существует в каком-то вакууме — это просто иной способ выражать свои мысли. И если есть желание бороться с репрессивной машиной России — то и соната Бетховена op.111 будет звучать именно про это. Я просто вербализовал и конкретизировал то, о чём играл.
Искусство очень «злободневно», просто хорошее искусство остается с нами надолго. Допустим, ныне признанные «вневременные» Вагнер, Верди и Россини являлись большими общественными деятелями. Римский-Корсаков, отец многих ветвей русской музыки протестовал вместе со своими студентами. Даже сейчас в Новосибирске, по моим ощущениям, больше музыкантов скорее политически активны, чем нет.
165618
Филармония, консерватория, да, накладывают некоторый отпечаток «государственности». Некоторой «опаски» за себя и свою будущую работу. С другой стороны, в филармонии же работает самый политически-активный музыкант Новосибирска — Аркадий Бурханов, вот кто планомерно, не жалея живота своего, борется за своих.
Сейчас же просто подвернулось хорошее мероприятие, которое просто кричало о том, что репрессии — плохо. Если репрессии — плохо, то почему бы не сказать, что репрессии идут и сейчас? Разве задержание 200 депутатов и журналистов — это не репрессии? Я сам посидел в автозаке 23 января, полиция у меня ни за что украла шесть часов жизни, я не солидарен с ними.
Ну, а потом появилась мысль — раз я уже так подставляюсь перед родной филармонией (для ясности — я работал солистом филармонии с 2013 по 2015 год, но сейчас наши отношения эпизодические). Так вот, раз я так подставляюсь перед филармонией — то можно было бы извлечь из этого больше пользы: меня уже больше месяца очень беспокоит история с Яной Дробноход. Одновременно вдохновляет и ужасает всё, что происходит с ней, и, конечно, Яна не должна остаться одна. Если бы филармония не забрала письма в горсовет и в центральный районный суд — сегодня бы несколько десятков человек письменно высказались за немедленное освобождение Яны.
Я очень надеюсь, что на этом история с кампанией за Яну не закончится, и мы соберем еще больше подписей уже вместе с коалицией-2020:
Что касается наших дальнейших взаимоотношений с филармонией — я бы не забегал вперед: однозначно, опасения филармонии можно и нужно понять. Никаких санкций «немедленно» ко мне не применили, хотя очень неплохо поругались с дорогими мне людьми. С другой стороны мне странно: когда полтора года назад минкульт пытался уволить замечательного директора НСМШ [Новосибирская специальная музыкальная школа] — [Александра] Марченко (тогда у Навального как раз были обыски после МГД). Тогда весь музыкальный Новосибирск, включая филармонию встал на уши, и точно также подписывал письма.
Ситуация с Яной вопиюща, и я не вижу разницы. Это не просто арест и не просто преследование, это полное беззаконие и произвол.
В любом случае, если вдруг наши дороги с филармонией всерьёз разойдутся — хочу сказать ей огромное спасибо за сцену, теплый прием, интересные программы и прожитые вместе годы.