После появления «длинных» выходных первые полторы декады января вообще выпадают из жизни. А всё могло бы быть совсем не так, попробуй мы хотя бы раз прожить без этого новогоднего кошмара и выйти на работу уже второго января, а каникулы перенеся, как много раз и предлагалось, на майские праздники. И уже во второй день года заводы бы начали выполнять и перевыполнять, животноводы — выкармливать и набирать вес. Депутаты бы сдали билеты на маврикии и прочие канары, и принимали бы, один за другим, так нужные стране законы про пчеловодство.

Каменный лес, в котором оказалась Алиса, славился своим вольнодумием. По крайней мере, так считала группа пингвинов, ратующих за отделение леса от Государства. По слухам, пингвины развили бурную подрывную деятельность из-за того, что шишки, которые собирают в их лесу, безвозмездно уходят в южные джунгли. Отсюда и их лозунг «Хватит кормить лемуров!»

Провела опрос среди китайских студентов, что они думают о России. Ответы такие — большая территория, полезные ископаемые, военная индустрия, красивые девушки, Красная площадь. По моим ощущениям, русских держат за ... простачков, которые умудрились такую державу развалить. Хотя перед нашим прошлым преклоняются, особенно старшее поколение. На 7 ноября показывали репортаж, очень почтительный — про Сталина, про русских военных. Кто такой Путин — знают все, и очень его уважают. У нас кто-то знает, как зовут лидера Китая?

Когда уже впору было думать о внуках, Женька с Ольгой созрели для еще одного чада, — очень уж им захотелось. А что — и дом позволяет, и фирма, вроде бы, не в простое. Решились за вечер. Среди журналов попался один совершенно неожиданный — про брошенных детей... Дальше собрали документы, детдом, опека, суды. Девочку увидели сразу — и поняли, что она их дочь. И она тоже поняла, разулыбалась. А ровно через девять месяцев после того как началась эпопея усыновления, Ольга родила. Тоже — девочку.

Часто можно услышать «Зачем вам это надо», «Революции не приносили России ничего хорошего», «С плакатами на площади выходят только неудачники», «В Новосибирске победила КПРФ — чем вы недовольны?», «Не надо расшатывать лодку», «В 1991 году мы сменили одних уродов на других, теперь хотим снова?» и т.д. Объясню, почему я пойду на пикет и на митинг против фальсификации выборов.

В последние полмесяца перед выборами новой Госдумы стали появляться рассуждения о том, почему надо или почему не надо идти голосовать. Одни говорят, что все российские выборы — это фарс, всё равно всё решат за нас, и лучше вообще никуда в воскресенье не ходить. Другие утверждают, что идти голосовать надо обязательно: чем больше будет реальная явка, тем меньше вбросов, фальсификаций и, как следствие, поводов для торжества у тех, кто всё равно получит большинство мандатов, но так хоть не с сокрушительным отрывом.

Попытка посадить вице-губернатора Новосибирской области Виктора Гергерта на пять лет даёт хороший повод задуматься о мотивации госслужащих. Какие материальные блага получают чиновники, повседневная работа которых таит в себе немало репутационных, административных и даже уголовных рисков? Оступись на полшага — на годы затянутся допросы, а там, глядишь, и суд. А может, и срок! В любом случае, отмываться будет сложно. И все эти «радости» — за две тысячи долларов в месяц?!

Наверное, каждый, кто бывал в Китае, догадывался, что страна живёт иной жизнью, чем кажется сначала. Но насколько она иная, мало кому, к счастью, удалось опробовать на собственной шкуре. То, что в России воспринималось как должное, само собой разумеющееся, здесь считается бытовой роскошью. Экономят на всем, везде, доходя до уровня, который нам кажется просто неприемлемым. Быстро помывшись утром, промерзнув на лекции, и с трудом зайдя в автобус, я с тоской думаю о комфортной, чистой и очень расточительной России.

Жена в составе делегации от школы ездила в детдом с маленьким спектаклем. Среди маленьких зрителей увидела большеглазого мальчика. Тот ничего не говорил, только все время смотрел на нее. Забыть эти глаза она не смогла... Мальчика усыновили. А через два года у Ростика пропал слух. Лечили, обследовались. Не помогало. Ростику тем временем исполнилось семь — дальше инвалидность, спецшкола, общество глухих.

Мы почти десять лет наблюдали шоу «В нашем цирке — дрессированные оппозиционеры!». И вдруг — идиллия кончилась. Коммунисты стали несговорчивыми, эсеры между выборами вроде ничего, но на выборах «отмораживаются», ЛДПР то наших укусит, то ваших. Но чиновники путают причину со следствием. Настоящие перемены происходят в самом низу. Народ стал интересоваться — что там происходит, что за сделки, куда и как тратятся миллиарды и миллионы.

Я хожу на «Русские марши» уже несколько лет – отчасти по профессиональной необходимости, отчасти из человеческого любопытства. И, вы знаете, чем дальше, тем меньше это мероприятие вызывает у меня беспокойство. Это возможность для суровых молодых людей, не знающих слов любви к ближнему, как-то выразить и себя тоже. Пусть кричат про «Россию для русских», это много лучше, чем бить торговцев из Средней Азии — десять на одного.

Хотите посмотреть, наконец, на задержанных взяточников? Кто же этого не хочет-то. В телевизоре на днях как раз поймали очередных коррупционеров. Взяточников у нас вообще ловят только в телевизоре — в нормальной жизни ещё ни один из тех, кому мы носим конверты, не сел и даже не слинял с накопленным в Доминикану. Спроси у знающих людей, и они ответят, что тебе всегда пойдут навстречу в любом ведомстве — за малый прайс, разумеется.

Наш главный культурный инфоповод федерального масштаба, Теодор Курентзис, как ни отрицал слухи о переезде в Пермь, в начале года уехал из Новосибирска, прихватив с собой лучших музыкантов оркестра Musica Aeterna и оставив третий оперный театр страны без главного дирижёра. Прошёл почти год, и театр нашёл нового героя. У него, кажется, два пути: так же продвигать личную карьеру за счет театра или реализовывать стратегию его развития, расширяя репертуар.

Восемь лет назад в аэропорту Новосибирска арестовали Михаила Ходорковского. Моя судьба как-то астрально, видимо, связана с его судьбой. Мы оба круто её поменяли в конце 2003 года, правда, с разной степенью добровольности. Моя предыдущая жизнь кончилась фиаско, и я, будучи никем, вернулся из Москвы. Падение Ходорковского было куда оглушительнее и заметнее для страны. Но в нём оказалось что-то настоящее, что позволило не сломаться в тюрьме и стать новым человеком.

Иногда вера в бумажные деньги настолько сильна, что переживает выпустившее их государство. Даже в разгар сталинского террора середины 1930-х в диких углах Якутии и Колымы местные аборигены отказывались принимать советские банкноты, веря в николаевские рубли, как в «настоящие» деньги. Вот тебе и тоталитарное государство, которое не может обеспечить нормальную работу денежной системы в каторжном и подневольном крае.